Темный алехандр для принцессы светлых (СИ)

Я несмело протягиваю руку и беру ценный подарок. Несмотря на то что со стороны выглядит она тяжелой, ее вес практически не ощущается. Я послушно ныряю в доспех, и он преображается, подстраиваясь под меня.

— Нам с Айрин еще есть что обсудить, — обращается Ганнибал к моим спутникам. — А вы можете пока что искупаться в озере. Его воды исцелят вас окончательно.

Арлавиэл и Гавриил поднимаются со своих мест и следуют указаниям демона. А Мелан остается на месте. Владыка скептически заламывает бровь, смотря на него. Похоже, Ганнибала такое упрямство забавляет. Но он не прогоняет темного алехандра, очевидно, ценит его преданность. А уже через несколько мгновений все его внимание обращается на меня.

— Тебе предстоит принять свою силу и усовершенствовать навыки владения ею. Надеюсь, ты понимаешь, какая ответственность лежит на твоих хрупких плечах. Ты больше не принадлежишь себе и должна научиться укрощать эмоции. Потому что невысказанные обиды могут разрушить изнутри уже не только тебя. Поддавшись боли, ты поставишь под угрозу свой народ и существование родного мира.

— Но во мне нет никаких обид, — возражаю я.

И понимаю, что лгу. Потому что мне больно. Больно, что моих родителей убили, а я даже не могу их оплакать. Больно от того, что груз власти свалился на меня слишком рано. Больно потому, что вокруг оказалось столько предателей. Таковыми были даже те, кому я доверяла.

Прикосновение Мелана отвлекает меня от горестных мыслей, и я легонько вздрагиваю. Он не делает ничего из ряда вон выходящего, всего лишь заплетает мои волосы. Но почему-то сейчас это очень волнительно. Наверное, именно потому, что он снова сзади. Потому, что я все еще помню прикосновение его пальцев к своим бедрам. Помню его движения во мне, и от этого становится жарко.

— Ты сам расскажешь ей? — спрашивает демон у темного алехандра. — Или это сделать мне?

Пальцы Мелана на мгновение замирают, запутавшись в моих волосах. Он совершенно точно знает, что имеет в виду Владыка, и не спешит с ответом. Я его понимаю, потому что и сама не готова к этому разговору.

— К подобному никогда нельзя быть готовым, — усмехается Ганнибал. — Но вам лучше решить все сейчас, иначе потом возможности может и не быть.

— Я все расскажу ей, — отвечает наконец мой защитник сиплым голосом.

— Тогда я вас оставлю, — демон удовлетворенно кивает и растворяется в пространстве.

Всегда завидовала этой способности демонов. Вот бы и феям такую.

— Айрин... — выдыхает Мелан и сжимает в ладонях мои волосы, — я так виноват перед тобой, Айрин...

Я смотрю в его глаза, и мне хочется кричать. Но я молчу. Потому что тогда он не проронит и слова. Ведь я уже догадываюсь о чем будет идти речь.

— В чем бы ты сейчас ни хотел сознаться, — говорю, когда тишина между нами становится невыносимой, — скажи, и мы покончим с этим.

Мелан горько усмехается и опускает взгляд. Несколько мгновений рассматривает свою обувь, но затем все же смотрит мне в глаза и говорит:

— Я знал, что как только мы вернемся домой, ты станешь женой Арлавиэла, — он хмурится, видно, что слова даются ему нелегко. — И я знал, что меня сразу же казнят. Поэтому позволил себе то, чего не должен был. То, чего давно хотел, но не решался даже мечтать.

— Что именно ты себе позволил? — я прищуриваюсь, и догадка крепнет.

— То, что произошло в подземелье, — он сглатывает, но взгляда не отводит, — ты была под влиянием Дремлющего. А я нет. Как выяснилось, у этого существа нет власти надо мной. Я понимал, что делал. И не смог сдержаться.

Он замолкает и запрокидывает голову. Смотрит в небо, по которому безмятежно плывут облака. Мне кажется, что я чувствую биение своего сердца. Как бы я хотела повернуть время вспять, чтобы все было как раньше. И очутиться где-нибудь в саду своей родины. Там, где я была принцессой светлых фей, а он молчаливым защитником, темной тенью, следующий за мной по пятам. Там, где я мечтала попробовать его губы на вкус. И не только губы. Но, к сожалению, это невозможно.

— В том подземелье ты была такая... — видно, он хочет продолжить, но не находит слов.

— Какая? — спрашиваю, пытаясь направить его мысли.

— Без титула, — он снова смотрит на меня и усмехается, — без королевских манер. Простая, темная... и моя.

Я размыкаю губы, издав тихий выдох. Сейчас я даже пошевелиться боюсь, чтобы не спугнуть момент откровения. Внутри все горит. Я должна пылать возмущением. Он же воспользовался ситуацией, и я подозревала, что именно так и было. Однако вместо гнева во мне бушуют другие эмоции. Они схожи с предвкушением чего-то, после чего моя жизнь больше не будет прежней. А еще чего-то порочного и запретного. Он поступил, как поступил. Уже ничего не исправить. Я властна только над тем, как отнесусь к его признанию. Но, прежде чем он скажет то, что мне не полагалось услышать, я должна сделать то, что от меня зависит. Принять единственно правильное решение.

— Мелан, — зову его, а у самой глаза наполняются непрошенными слезами, — я отпускаю тебя. Ты можешь пойти в любом направлении и жить так, как посчитаешь нужным. Я освобождаю тебя от клятвы.