Темный ангел

– Точно. Ну, до чего ты умна! – Фредди снова просиял. – Я отослал его. И почувствовал, что не могу даже раздеться, комната так и ходила ходуном. Я просто шлепнулся плашмя на постель. Когда открыл глаза, меня жутко мучила жажда. Голова гудела так, словно ее жеребец лягнул копытом. Теперь я к портвейну не притрагиваюсь…

– Фредди…

– Прошу прощения. Вернемся к теме. Итак, я решил попить воды. Немного пройтись. Я решил, что свежий воздух пойдет мне на пользу. Поэтому я спустился. Вышел на террасу, сделал несколько глубоких вдохов. Вроде полегчало. Большая часть обитателей дома уже разошлись по комнатам, но в бильярдной еще горел свет. Я слышал там голоса. И побрел в ту сторону. Думаю, мне хотелось быть в мужской компании – ведь мне было тогда всего пятнадцать лет. Но когда я вошел…

– И ваш отец был там?

– Я совершенно уверен, что был. – Фредди нахмурился. – Понимаешь, это было так давно, и в то время казалось несущественным, кто там находится, а кто – нет. Комната была полна сигарного дыма. В ней была куча народу – приятели моего отца, которые обычно оставались. Дай-ка припомнить… Там был человек по фамилии Пиль, Ричард Пиль – теперь я помню, что он там был. И еще один, имевший какое-то отношение к Сити…

– Джордж Хьюард-Вест?

– Точно. Ну, я бы сказал, что ты вгрызлась во все это, не так ли? Джордж Хьюард-Вест, точно, он. Я запомнил его потому, что он и Монтегю Штерн устроили соревнование: оба отлично играли в бильярд, и я понаблюдал за ними…

– Монтегю Штерн? Он там был? Фредди, его не могло там быть…

– Почему же? – Фредди начал слегка выходить из себя. – Конечно же, он был. Там я увидел его в первый раз. Я четко помню. Он и Хьюард носились вокруг стола так, словно у них земля горела под ногами. Штерн обычно выбирал ужасные цветные жилеты, и один из них был на нем в тот вечер. Пурпурный с золотым шитьем. Оба они сняли смокинги, закатали рукава и…

– Фредди, в какое это было время?

– Господи, да не знаю. Представления не имею. В два? Три? Очень поздно. Во всяком случае, главное, там был мой отец. Он сидел в углу в кресле-качалке. Часто просыпался и снова дремал. – Фредди остановился. – Дело в том, что я не помню все так уж ясно. Там была куча народа. Кто-то дал мне еще выпить, и я решил: ну, я вам покажу – и выпил. Это было виски. Я никогда раньше не пробовал виски. Это, конечно же, было ошибкой. Я помню, Окленд дал мне одну из своих сигарет – я, случалось, таскал их у него из комнаты. И боялся. В общем, он просто дал мне одну, потом я выпил виски и подумал: «О Господи, да меня же вырвет». Окленд дотащил меня до комнаты. И самое странное, мне казалось, что ему помогает Мальчик. Если не учитывать, что его там, конечно, не было. Так что скорее всего это был кто-то другой. Наверно, Джордж Хьюард-Вест. Прекрасный человек. Всегда совал мне денег, когда оставался, – и никогда меньше соверена.

Фредди рассеянно уставился куда-то вдаль. Он вздохнул. Воцарилась тишина.

Я прикинула, что, если все это было правдой, а не сочинением моего дяди Фредди, которому услужливо подсказывала вымуштрованная память, Монтегю Штерн, значит, не остался с Мод, а спустился вниз; там же был и мой отец. Самое важное, что и мой отец тоже был внизу. Расчет времени был сомнителен – я понимала, что инспектора Кута он бы не удовлетворил, – но там был мой отец. Никто не может совершить убийство, а потом вернуться в дом и спокойно играть на бильярде, не так ли?

Я прошла мимо моего дяди и остановилась у окна, откуда открывался вид на обыкновенные улицы, обыкновенный день. Я почувствовала огромное облегчение. Конечно же, смерть Шоукросса явилась результатом несчастного случая – и у меня не было никаких оснований сомневаться в этом. Констанца просто вывела меня из равновесия.

Я думаю, дядя Фредди догадался, о чем я думаю, потому что он улыбался. Он был преисполнен оживления.

– Во всяком случае, – сказал он, – если ты вернешься к тому, с чего мы начали, если оценишь ход событий с точки зрения инспектора Кута, то убедишься, что в любом случае не может идти речь об убийстве. Это очевидно. Это немыслимо.

– Почему, дядя Фредди?