Темный ангел надежды

— Вы выглядите намного лучше, — удовлетворенно произнесла Тори. — А относительно имени можно не торопиться. По закону у вас еще месяц до того, как нужно будет ее зарегистрировать. — Она усмехнулась. — Папа прозвал ее Мышонком, и все теперь так ее зовут. Мышонок Мак-Адам. Немного необычно.

Да. Необычно. Никаких следов.

Безопасно.

Совсем скоро все закончится.

Наверняка это будет огромное облегчение.

— Ну что, Мышонок? — Макс посмотрел на сверток, который нес в руках вслед за медсестрой, которая катила пластиковую колыбельку. — Мы едем в родильное отделение. Твоей маме намного лучше, и теперь она сможет сама за тобой присматривать. Здорово, правда?

Это было очень хорошо. Просто замечательно. Он сможет, наконец, пойти домой и спать целую ночь. И вернуться к работе — Макс прямо-таки не мог дождаться изматывающей ночной смены в неотложке. Последние несколько дней неожиданно и неприятно нарушили обычное течение его жизни, и чем скорее все войдет в колею, тем лучше. Наверное, стоит предложить парням в выходные прокатиться на мотоциклах. Может, Рик тогда прекратит над ним смеяться из-за этого спектакля с отцовством. А Джет перестанет коситься и бормотать себе под нос, что он сошел с ума.

Они почти пришли. Элли поместили в отдельной палате в конце отделения. Она сегодня утром впервые встала на ноги и была еще настолько слаба, что в ближайшие несколько дней ей будет нужна помощь, но медперсонал всегда к ее услугам. Им, в конце концов, за это платят, — но они будут особенно стараться, потому что все просто влюблены в Мышонка.

Тяжесть на руках стала уже привычной. «Метод кенгуру» был, конечно, уже не нужен, но Макс никогда не забудет ощущение этого маленького тельца, прижимающегося к его груди. И чувство удовлетворения, подобного которому он никогда не испытывал. Например, когда она в первый раз взяла бутылочку. Или переставала плакать, только когда медсестра возвращала ее к нему на руки. «Ну вот, — с очевидной неохотой говорила она, — она хочет к папе». К папе. Это ли чувство отцовства? Он знал — оно принесет с собой огромную ответственность. И постоянную тревогу, что случится что-то плохое. Эта тревога порождала жажду защищать — довольно разрушительную, если уж говорить начистоту. Ну не сумасшествие ли — брать отгул, чтобы охранять этого ребенка? А если он чувствует нечто подобное к малышу, которому даже не отец, то помоги ему Господь, когда у него появятся собственные дети! Во всяком случае, можно считать всю эту историю предостережением.

Малышке, кажется, переезд не нравился. Она хныкала, когда они наконец добрались до палаты Элли, которая сидела, обложенная подушками. Она была бледна, и ее длинные волосы лежали безжизненными прядями, но следы от катетеров и кислородной маски исчезли, и, когда она увидела в дверях Макса с малышкой, ее лицо озарилось лучезарной улыбкой, от которой у Макса перехватило дыхание. Элли протянула руки, и Макс передал ей сверток. Но не спешил уходить — Мышонок плакала, и вполне могло оказаться, что он единственный, кто сможет ее успокоить. Ведь он знал этого ребенка лучше всех остальных, включая даже его мать. Он может понадобиться. Может, через некоторое время.

Персонал занимался своими делами.

— Она голодна, — сказала медсестра. — Я принесу бутылочку.

Макс кивнул. Она действительно хотела есть — Макс отличал этот плач. Ему пока нельзя уходить — возможно, понадобится помочь Элли с кормлением. У него хорошо получалось. Он знал, как правильно держать Мышонка, как и когда наклонять бутылочку. А если все хорошо идет, она найдет тебя взглядом и уставится так внимательно, что ты почувствуешь себя самым важным человеком в мире.

— Мне кажется, я могу попробовать сама ее покормить, — сказала Элли. Наверное, она заметила выражение его лица, потому что немного покраснела. — Я не пила лекарств, а акушерка, которая приходила утром, показала мне, как выдавливать молоко. Она сказала, оно еще не пропало и его станет много, как только я начну кормить. А если вдруг нет, — теперь Элли словно защищалась, — я могу докормить из бутылочки, но нам обоим будет лучше, если я попробую.

— Вам помочь правильно ее приложить? — спросила медсестра.

— Я, пожалуй, попытаюсь сама, — ответила Элли в смущении. — Акушерка дала мне почитать «Без паники: руководство для роженицы», это замечательная книга. Там есть техника как раз для детей этого возраста — как будто я уже сто раз это делала.

— Я читала, — кивнула медсестра. — Там про то, чтобы приложить малыша кожей к коже и дать ему устроиться самому?

Элли горячо кивнула.

— Предполагается, что мать и ребенок справятся без посторонней помощи… — Медсестра нахмурилась. — Учитывая то, что вы только что выписались из отделения экстренной помощи, мне бы не хотелось оставлять вас наедине с ребенком.

Мышонок теперь громко и взахлеб плакала, — раньше Макс такого не слышал. Этот плач заставлял его нервничать.

— Может, отец останется? — предложила сестра. — Это ведь разрешено?

Элли качала ребенка.

— Ш-ш-ш, ш-ш-ш, — мурлыкала она, — все в порядке.