Темный ангел надежды

Элли не подсматривала, но была уверена, что он оглянулся через плечо — проверить, не слышал ли кто-нибудь. Не то чтобы ее это удивило. Конечно, он пытался скрывать свои эмоции в последние несколько дней, притворяясь, что просто заходит проверить, как у них дела, но Элли не раз замечала, как он бросает взгляды на колыбель или сверток у нее на руках. Он пожимал плечами, словно это не важно, когда она предлагала ему подержать ребенка, но ни разу не отказался. И в конце концов, был ведь тот случай, когда Мышонок все плакала и плакала, а Макс пришел и взял ее на руки, и только тогда она прижалась к его груди и замолкла.

Во взгляде Макса было нечто большее, чем просто удовлетворение. Он продолжался достаточно долго, чтобы Элли могла понять: его связь с малышкой сродни той, которую она сама обрела с помощью кормления грудью. А эта гора подарков сегодня утром? Элли высвободила миниатюрные ножки, наклоняясь опять, чтобы поцеловать маленькую ступню.

Она не так уж давно знала Макса, но была обязана ему своей жизнью и возможностью начать все сначала. Она любила его за все это и за то, что он успел для нее сделать с тех пор. Как друга. Она не была в него влюблена.

Но это невозможно. Боже, это же просто волна откровений! Может быть, она наконец встала на путь выздоровления, и сознание просыпается? Да. Это было бы очень легко — влюбиться в Макса Мак-Адама, но что это ей даст? Разбитое сердце, вот что. Она видела, как женщины на него смотрят, и догадывалась почему. Он был красив и успешен, и она лучше других знала, насколько добр. Он может выбрать любую, и с чего бы ему обращать внимание на такую обычную женщину, как она? Более того, с чужим ребенком на руках. Элли прекрасно представляла, какую боль это может за собой повлечь.

Минуту она не решалась на него смотреть. Просто на всякий случай, чтобы не искать в его лице того, чего искать было бы неблагоразумно. Например, признаков того, что она ошибается. Клочок надежды, что он может быть в ней заинтересован. Нужно было срочно отвлечься на что-нибудь другое.

— Ей действительно нужно имя, — сказала Элли, свертывая грязную пеленку.

— Да, об этом я и хотел поговорить.

Неужели ей придется сейчас объяснять ему, почему она не может выйти за него замуж, — после того как она поняла, как легко было бы влюбиться в этого мужчину?

— Я имею в виду имя, не фамилию. Вряд ли в школу ее получится записать как Мышонка. — Элли пыталась обратить в шутку смену темы разговора. — Но это должно быть особенное имя.

— Как зовут твою мать?

— Джоан.

— О… — Макс наблюдал, как она пеленает малышку. — Звучит не очень. А бабушку?

— Беатрис.

— Не так уж плохо.

— За исключением того, что она отреклась от моей матери, когда осталась без мужа.

— А…

Элли надеялась, что он никак не будет это комментировать.

— Должен же быть кто-то, чье имя ты бы хотела почтить.

Элли подняла взгляд:

— Да. — Ее сердце странно замерло. — Ты прав. Есть кое-кто, кого я просто не знаю, как отблагодарить. — Она улыбнулась ему. — Я назову ее Максина.

Его выражение лица было непередаваемо.

— Ты смеешься? Не делай этого. Ей не подойдет. Это неправильно.

Элли снова взяла малышку на руки.

— По поводу имени я, конечно, пошутила, но не шутила насчет того, что не знаю, как тебя благодарить. — Неожиданно слова пришли сами собой. — Ты для нас столько сделал, и я просто не могу поверить, что ты хотел на мне жениться. Я очень ценю твое предложение, но я не могу. Это… — он даже дал ей слово, которое она могла позаимствовать, — это неправильно.

— Но куда ты завтра пойдешь?

— Найду гостиницу, наверное. На пару недель, пока не устроюсь.

Макс потряс головой:

— Нет уж. Ты сейчас принадлежишь не только себе. Я не дам тебе так поступить.

— Это моя жизнь, Макс, — мягко произнесла Элли. — Я за нее отвечаю. Ты не сможешь помешать мне делать то, что я хочу.

— Спорим? — Макс чувствовал, что сердито на нее смотрит. — Я вообще-то здесь врач. Думаешь, они ко мне не прислушаются, если я скажу, что у не до конца оправившейся матери и новорожденной нет подходящего жилья?

Элли закусила губу. Мышонок терлась носом о ее футболку, издавая звуки, знаменующие, что пора обедать.

— Тогда мне придется поехать к матери.

— Где это?

— Маленький городок на полуострове Коромандель. От аэропорта пару часов на автобусе.

Макс покачал головой:

— Тебе нельзя так далеко ехать. Ты перенесла респираторный дистресс-синдром. Твоим легким нужно время, чтобы полностью восстановиться. Перелет тебе противопоказан.

Макс не был уверен, что это действительно так, но произнес это достаточно уверенно, чтобы его слова звучали убедительно и могли помешать Элли просто сесть в самолет и навсегда исчезнуть из его жизни.