Темный ангел одиночества

Я совершенно забыла о Нонне Гарань, но мой клиент, бизнес-консультат Сергей Шеремет, напомнил о ней сам. Он позвонил и спросил, как продвигается его дело. Дело! Громко сказано. Я поспешила сказать, что у меня нет ничего нового, что я пыталась, но, увы! Он ответил, что нам нужно поговорить и он приглашает меня на ужин в «Английский клуб». Ого! «Английский клуб» – самый крутой ресторан в городе.

…Он ожидал меня в холле. Завидев, поднялся навстречу. Высокий, представительный, прекрасно одетый мужчина средних лет с благородной сединой на висках. Сергей Шеремет, бизнес-консультант. Я отчиталась наскоро по телефону, сообщила, что следы Нонны Гарань давно остыли и в нашем городе ее нет, скорее всего. Я не поняла, зачем нужна была личная встреча. Не привык ужинать в одиночестве? Заскучал в чужом городе?

– Вы пришли вовремя, – улыбаясь, заметил Шеремет. – Редкое качество для женщины. Рад вас видеть, Екатерина Васильевна.

Он называл меня полным именем с легкой не-обидной иронией.

– Это же работа, – возразила я, вспомнив, как друг любезный Юрий Алексеевич пилил меня за дурную привычку приходить на свидания вовремя. Он считал это неженственным и плебейским. Настоящая женщина должна быть женственной – капризничать, опаздывать, дуть губы, не отвечать на звонки, привирать… какой-то восемнадцатый век! А стоило мне опоздать, начинался пилеж в обратную сторону – он как дурак ждет, а меня все нет. Мужская логика. Не скоро я поняла, что потребность устраивать выволочки никак не зависела от моей вины: что бы я ни сделала, выволочка меня не миновала. Сейчас я спрашиваю себя: неужели это была я? Неужели понадобилось три бесконечных года, чтобы я стала платить той же монетой и бить наотмашь? Действительно, тупик. Тупик по имени любовь. Галка же считала, что он меня зазомбировал. Может, и так. Не знаю, а только помню, что от одного звука его голоса в телефонной трубке у меня подгибались колени.

– Вы красивая женщина, Екатерина Васильевна, – сказал он, когда мы уже сидели за столом и он откровенно меня рассматривал. – Почему вы не замужем?

Я вспыхнула, удерживая резкий ответ. Какое тебе дело!

Он понял и сказал мягко:

– Извините, я не должен был… Знаете, когда разъезжаешь по стране и видишь каждый день новые места и новые лица, невольно теряешь понятия о социальных табу. В путешествиях все запросто. Вы не представляете себе, насколько откровенны бывают люди со случайными попутчиками. Выкладывают семейные тайны, истории супружеских измен, хворей, мелких подлостей – словно исповедуются! Попутчик удобен тем, что не осудит и не выдаст, да и безразличен. Поговорили – и разбежались. Царапает что-то здесь, – он коснулся груди около сердца, – просится на волю. Мы – стадные животные. Я запросто могу написать книгу о нравах. А в ответ привыкаешь спрашивать, скажем, для поддержания разговора, а также в силу психологического интереса к породе хомо сапиенс. Еще раз извините.

– Почему вы решили, что я не замужем? – не удержалась я.

– В вас много юного, зрелости не чувствуется. Еще, пожалуй, некая неуверенность в себе. Замужние дамы обычно раскованнее и самоувереннее. И пришли вовремя. Вы даже не представляете себе, как много можно сказать о женщине, которая не опаздывает на свидания.

Он, улыбаясь, смотрел на меня. Не столько смотрел, сколько доброжелательно присматривался. Он был более чем зрел и источал те самые уверенность в себе и раскованность, которых не хватало мне. Я не знала, что сказать – я-то считала себя успешной, зрелой, раскованной… и так далее. Хотя, нет! Не считала. Делала вид, оставаясь внутри неуверенной и закомплексованной. Неужели это так бросается в глаза? Друг любезный Юрий Александрович пытался воспитать во мне самоуверенность, высокомерие и презрение к быдлу. Быдлом было все, что находилось за пределами его круга. Я оказалась плохой ученицей, и кончилось тем, что я обозвала его «сам быдло». Он был потрясен.

Эх, прекрасные дни юности, бескомпромиссной и прямодушной! Невольный вздох исторгся из моей груди, и я чувствовала, как горячая пульсирующая волна заливает щеки, уши, грудь.

– Извините, Катя, – снова сказал он. – Виноват. Теряю гибкость. – Он взял мою руку, поднес к губам.

Я с трудом удержалась, чтобы не вырвать руку из его горячих ладоней. Пульсирующая волна превратилась в цунами, и я чувствовала, что тону. Он все еще присматривался ко мне с благожелательным любопытством.

– Вы удивительная женщина, Катя.

– Я не смогу вам помочь, – пробормотала я. Мне хотелось уйти, мне было не по себе – его взгляд прожигал насквозь. Я представила себе, как вскакиваю и бегу из зала. – Я ничего не узнала и… Я хочу вернуть вам фотографию Нонны. – Я потянулась за сумочкой.