Темный баффер. Клановые войны (СИ)

Это, определенно были люди. Жилистые, обветренные и очень худые. Пегие бороды, сальные волосы, пыльная одежда. Но в руках у них были самодельные мечи и копья. Заточенное листовое железо вместо лезвий и клинков выглядело донельзя убого по сравнению с оружием, кое я держал в Дар-Огаре, но здесь мои руки были пусты. Взгляд красных слезящихся глаз аборигенов был напряжен и… жаден?

— Новенький? — спросил тот из них, что вышел первым, походу, вожак.

— Ага.

— Есть че пожрать? — спросил другой, самый тощий из всех.

— А ты видишь у меня жратву? — жестко ответил я.

Несмотря на то, что они были заметно истощены, до схватки дело я бы предпочел не доводить. Все-таки их было трое и у них было какое-никакое оружие. Вот только «не доводить», в моем случае, означало не обходить углы и острые моменты, а быть наглым и уверенным в себе, не допуская ни единой мысли, о том, что эта компания хиляков может мне навредить.

— Не вижу, — грустно покачал головой мелкий, а вожак вдруг спросил:

— Пойдешь в нашу банду, Новенький?

Ха. Вот так сразу? Но это предложение определенно было лучше нападения, кое совершил на меня предыдущий встреченный абориген.

— Может и пойду, коли объяснишь, что к чему.

Вожак как-то странно переглянулся со своей братвой и улыбнулся практически полностью беззубым ртом.

— Объясню, чего ж не объяснить-то…

Твою же мать!

Размер п*здеца в который я попал, возрастал с каждым следующим словом Кендала.

— Давно, когда у меня еще были силы, я ходил на север. Отшагал километров сорок… но Город все не заканчивался. Единственное отличие от этих мест, что там еще что-то можно найти. Шайки часто уходят в Поиск, в надежде отыскать снаряжение или воду…

— Но шансы на это невелики, — перебил вожака тощий геомант, носивший имя Геной. Он не расставался с измусоленной резинкой, которую жевал, бесконечно перекатывая ее с одной стороны рта на другую. Удивительно, в отличие от других, у него сохранились, хотя и желтоватые, но крепкие зубы.

— Да, невелики, — продолжил Кендал, словно и не заметив нарушения субординации. — Все уже давно истлело и заржавело, а то, что не истлело, было найдено и подобрано за десятилетия до нас.

— Сколько здесь заключенных?

— Тех, кто сохранил разум — сотни, тех, кто его утерял — тысячи. Кто же нас считает? Сколько-то еще чалится в Обелиске.

Геомант был образцовой тюрьмой. Без входа, без выхода, без стен, без охраны и без запретов. Иди куда хочешь, делай, что хочешь… Бесконечная свобода, почти как в Дар-Огаре. Столетиями Мастера заточали сюда людей и нелюдей. Как выяснилось, машина правосудия Мастеров хотя и не быстра, но рано или поздно она до тебя добирается. И все бы ничего, но…

Вы не задумывались, почему о Геоманте ничего не известно в остальном «Дар-Огаре»? Ответ прост — отсюда никто не выбирается, а если и выбирается, он уже не в состоянии мыслить.

Два года заключения? Наличие Обелиска Возрождения? Ха! Ублюдки просто издеваются! Шансы продержаться здесь два года и остаться в здравом сознании — близки к нулю. А все потому, что у Геоманта есть парочка совсем малюсеньких нюансов.

На Геоманте нет еды. Совсем. И практически нет воды.

— Как? Вы же живы! Что-то же вы едите! — сказал я, когда услышал об этом, а мои новые товарищи лишь горько усмехнулись.

— На Геоманте нет ни растений, ни животных… Заключенные акари — единственные живые существа в этом мире.

Мне потребовалось с полминуты, чтобы понять смысл сказанного Кендалом.

Твою ж мать!

Суки! Какие же кошаки суки!

Жри себе подобных или умри… И кажется, что в Дар-Огаре второй вариант был не столь уж плох, если бы не еще один маленький нюанс. Смерть на Геоманте не обходится без последствий. После каждого перерождения акари теряет частичку разума. А вслед за разумом и внешность разумного. Теряет, теряет и теряет, пока…

— Десять-пятнадцать смертей — и ты превращаешься в Зверя, — закончил Кендал свой рассказ.

Бл*дь. Со Зверем я уже сталкивался. Разум услужливо подсовывал картину того, что в такого же Зверя обращаюсь и я…

Выслушав вождя шайки, я поглядел на свинцовое небо. Паника бурлящей волной душила горло. Хотелось куда-то бежать, что-то кричать, проклинать сраных Мастеров…

Черт подери, в этот момент я был готов рвать кошаков голыми руками!

Глубоко вздохнув, растер лицо руками и вдруг наткнулся на взгляд третьего члена шайки Кендала. За все наше знакомство он не проронил и слова, а в его глазах… В них уже было мало человеческого. Лишь голод. Жуткий голод.

Кендал проследил за моим взглядом.

— Еще два-три перерождения и Эскапа уйдет за Грань Разума. Но сейчас не беспокойся. Он держит себя в руках.

Сплюнув, я задал вожаку шайки вопрос на миллион:

— Так почему же вы не рветесь меня убить? Девяносто килограмм мяса на дороге в Геоманте, насколько я понял, не валяются.

Все трое вдруг синхронно сглотнули. Черт подери, это выглядело предельно ужасно!

— Ты Новенький. Ты бодр и силен. Шансы тебя убить у нас не велики. Присоединяйся к нам. Вместе мы добудем много еды.

То есть убьем каких-нибудь костлявых доходяг.

После услышанного грязно-сизое небо мне стало казаться обшарпанным потолком тюремной камеры.