Темный Берег

По набережной до пирса было не близко, а Бульдог не хотел встречаться со своими бывшими партнерами и должниками. К счастью, был отлив, и можно было пройти напрямик. Бульдог слез вниз и побрел по мелководью, распугивая морских коньков и прочих мелких рыбешек.

Добравшись до пирса, он выбрался на узкий деревянный помост, где суетились рыбаки в традиционных красных перчатках и голубых непромокаемых плащах. У Бульдога и тут нашлось несколько должников. Пару раз он останавливался, чтобы договориться с ними о поставках рыбы в свою берлогу на ближайшие несколько дней. Все здесь шло своим чередом, и в знакомой суете Бульдог уже начал забывать про змеедемонов. Здесь они казались вымыслом, детской сказкой, а надежда к утру разбогатеть крепла с каждой минутой.

Перед веревочной лестницей, ведущей к люку в полу "Умной рыбки", Бульдог остановился. Когда-то это место было его единственным прибежищем. Он вырос в этой таверне, с ее рассохшимися желтыми столами, стенами из плавника, тусклыми фонарями, шаткими скамьями и пропитавшим все запахом жареной рыбы. Хозяйку таверны все так и звали - Умная Рыбка. Настоящего ее имени никто не помнил. Старая карга приютила у себя осиротевшего мальчишку и научила его всем премудростям воровского ремесла, которое сама не так давно оставила. А научив, вышвырнула вон. "Пошел вон, пес, - сказала она тогда, - ты уже выучил все свои трюки".

До того дня Умная Рыбка обращалась с Бульдогом как с человеком и ни разу не показала, что замечает его звериный облик. Последние ее слова глубоко уязвили самолюбие молодого вора. На самом деле оскорбление было еще одним, последним уроком - этим она показывала Бульдогу, что даже любовь имеет свои границы. И Бульдог хорошо усвоил урок. Даже теперь, зная о приближающемся конце света, он не смог заставить себя подняться к бывшей наставнице.

Остаток дня Бульдог провел на причале. Сидя на теплых досках, он глядел на приближавшиеся к городу черные дирижабли - торговцы с юга везли свежие новости. Вскоре после того как дирижабли подплыли к воздушному причалу, фабричные трубы перестали дымить, а в храмах отчаянно зазвонили колокола. Дымовая завеса над городом рассеялась, обнажив грязные улицы и покрытые копотью здания фабричных кварталов. Завороженный этим жутким зрелищем, Бульдог сидел неподвижно. В мрачном лабиринте промышленных районов зловещими багрово-синими язвами выделялись пятна красильных чанов. Между ними черными блестящими змеями извивались многочисленные трубы.

Вскоре в гавань вернулся флот. Вернулся на несколько часов раньше положенного срока - небывалый в истории Заксара случай! Разноцветные суда выходили в море каждое утро, и весь день их огромные паруса-талисманы впитывали излучение Извечной Звезды. Все амулеты города чеканились из этого улова, а Заксар жил за счет изготовления амулетов. В результате сегодняшнего простоя многие горожане останутся голодными. Многие - но не Бульдог.

Бульдог решил не поддаваться отчаянию. Пусть мир катится в бездну это не значит, что он тоже должен погибать. Умная Рыбка обозвала его на прощание псом. Что ж, он докажет ей, что он человек.

В тот день, покинув таверну, оскорбленный Бульдог остановился у клетки с сивиллой. Умная Рыбка держала ее у входа, чтобы та развлекала посетителей своими предсказаниями. Бульдог откинул фиолетовый полог сушеных водорослей и сильно раскрутил клетку. Сивилла захлопала крыльями и пронзительно заверещала. Взметнулся яркий огненный язык. Глядя, как темнеют от гнева яркие крылья, Бульдог расхохотался.

Подробности того дня навсегда врезались в его память. Он помнил, как протянул руку остановить бешено вращавшуюся клетку. Помнил, как крикнул со смехом:

- Скажи мне, сивилла, я пес или человек? Странное создание выдохнуло сноп голубых искр и просвистело:

- Все зависит от того, как ты умрешь! Хохот Бульдога стал еще громче.

- Слышишь, Рыбка! Сивилла не умеет лгать. Я сам себе хозяин и никогда не сдохну, как собака, - а значит, я человек!

С тех пор прошло несколько тысяч дней, и только теперь, когда в мир пришли змеедемоны, Бульдог подумал, что скоро вопрос может быть решен раз и навсегда.

Он вздохнул и огляделся. Рыбаки разбежались, как только в храмах пробили тревогу, и теперь Бульдог вынужден был пробираться между брошенными в панике сетями и кольцами мокрого каната. С громким гудением заходили в гавань последние корабли. Но храмовые колокола уже смолкли, и над покинутым причалом разносились лишь громкие крики потревоженных чаек.

Бульдог вытащил Искатель, открыл его и позвал:

- Котяра!

Амулет привел его обратно на набережную. Теперь здесь никого не было, если не считать копошившихся у замшелой стены бродяг - эти подохли бы от голода, если бы бросили копаться в прибрежном мусоре. Улицы тоже были безлюдны, а на трамвайном круге стояло целых три пустых вагончика.