Темный бог вечности

– Ну, так и что, берем крыску к ногтю? – деловито спросила она.

– Почему? – удивился Координатор.

– Но не лечить же ее, в самом деле?

– Зачем лечить? – еще больше удивился Координатор. – С какой стати? Да ей цены нет. О-о, ты мне сделала отменный подарок, это радует. Из нее выйдет прекрасный исполнитель для … э-э… в особых случаях. За примером не надо далеко ходить. Взять, хотя бы, Рекса Азерски. С ним надо разобраться в ближайшем будущем, причем кардинально. Попробуем подвести ее к нему.

– Но Рекс, как я это понимаю, уже отверг девку один раз. Почему ты думаешь… он такую и на десять шагов к себе не подпустит, а чтобы улечься с нею в постель? Да никогда!

– В ее собственном теле, конечно же, не подпустит, – Координатор согласно покивал головой. – Когда я говорю – нет цены, я имею в виду ее фант, тело мне без надобности, тело у нее – тьфу. А если мы подведем ее к Рексу вот в этом теле? – Он пробежался пальцами по клавиатуре и с победительным видом ткнул пальцем в экран инфора.

На экране возникло изображение коридора, как две капли воды похожего на тот, в котором Эни, еще будучи старой перечницей Лайзой, некогда через прозрачную стену выбирала себе донорское тело. Изображение развернулось, укрупнилось, наезжая на экран, стена исчезла, и… Эни невольно вскрикнула. В камере, вжавшись в угол и обхватив руками прижатые к груди колени, прямо на полу сидела Сурия Бюллер, уставившись в противоположный угол камеры неподвижными огромными глазами.

– Перед самой своей смертью там, на Азере, твой камердинер выполнил совет, который ты ему дала, и украл-таки эту девку. Впрочем, он и до твоего совета к ней приглядывался. Роскошное тело, да еще и контакторы. Полезный был тип, твой камердинер. У меня в чистилище сидит его фант. Вот, подумываю, не подарить ли ему шанс на еще одну жизнь?

– Где-где сидит?

– Э-э… Не бери в голову. Потом разберешься в хитросплетениях нашего здешнего существования.

– Я не поэтому ему советовала, – возразила Эни. – Подумаешь, тело… контакторы… Эта сволочь была любовницей Рекса. Потом-то между ними черная кошка пробежала, но у каждого на морде было написано, что у них – чуйства.

– Ревнуешь? – усмехнулся Координатор.

–Я?! – с горячностью чуть ли не заорала Эни, но, наткнувшись на его иронический взгляд, улыбнулась смущенно и призналась: – ну, может быть, самую малость. Он, видишь ли…

– Не смущайся. Я все понимаю. Эти твои гвардейцы неплохи, но, естественно, я полагаю, с Рексом никакого сравнения не выдерживают даже вместе. Отменное тело. Впрочем, перефразируя одного древнего приматского философа, можно сказать, что секс есть смысл, цель и способ существования белковых тел, – Координатор извернулся в кресле и потрепал Эни по колену, – так что под этим телом ты еще, пожалуй, имеешь шанс оказаться. Даже, пожалуй, наверняка окажешься.

– Под Рексом?!

– Кто говорит о Рексе? – удивился Координатор. – Я говорю о теле, а не о Рексе.

– Ах, вот оно что, – протянула Эни.

– Именно, – улыбнулся Координатор, и вдруг спросил: – Кстати, давно хотел полюбопытствовать, вот ты Ольгерда пустила в расход. Тебе его ни капли не было жалко?

– Кого? – поразилась Эни. – Ольгерда? С какой стати мне жалеть этого болвана? Ах, вот ты о чем… так не я же его рожала, его произвело на свет тело старой перечницы Лайзы, а не мое. Сыночек, прости господи!

Координатор с задумчивым видом покивал головой.

– И вот еще. Ты получила тело готового инта. Ты долго привыкала к этому телу, или сразу же заделалась интуитивисткой хоть куда? И насчет боли в позвоночнике, сильно она тебя мучила?

– Интом я стала, конечно же, не сразу. Я долго просто не понимала, что со всем этим делать, с контакторами и вообще. Нет-нет, понимание и особенно умение пришло не мгновенно. Что до боли, это очень специфическая вещь. Тому, кто не испытал, не объяснишь, ты уж извини. К ней привыкаешь. Ее даже ждешь. Это как бы сигнал, что ты развиваешься, совершенствуешься. Это как месячные… впрочем, ты мужик, ты этого тоже не поймешь. Когда боли долго нет, даже нервничать начинаешь.

– Терпеть боли не могу, – пробормотал Координатор себе под нос. – С детства.

Эни удивилась.

– Да нет в ней ничего такого уж особенного. Рожать куда больней. Ну а не можешь… не хочешь терпеть, – поправилась она, – так и не терпи. Вели высоколобым придумать обезболивающее. А нельзя лекарство, так аппаратуру какую-нибудь.

Координатор оживился. Видимо, он так свыкся с мыслью, что интуитивизм неотделим от боли, что мысль об аппапратуре просто не приходила ему в голову.

– Может быть, может быть. Почему бы и нет? Но вернемся к нашим баранам. Да. Вот в теле этой самой Сурии мы Рексу фант твоей стервочки и подсунем.

– А натаскать-то ее сумеем? Сурия – та еще штучка. Интеллектуалка, и даже того хуже. Причем, заметь, несмотря на весь свой зеленый демократизм, аристократка высокомерная надменная из нее так и прет.