Темный демон

Прежде чем он успел ответить, рот Натальи сомкнулся вокруг него, маленький и горячий, ее язык танцевал замысловатый танец, пока ее кулачок не обхватил его уверенными пальцами. Молния промчалась вверх по телу Карпатца, заставляя кипеть кровь в венах. Звук его дыхания был резок даже для его ушей. Он смотрел на возлюбленную сквозь слегка прикрытые веки, в его теле занимался пожар. И когда мужчина подумал, что умрет, что больше не может выносить этой пытки, не рискуя при этом разлететься на миллион кусочков, Наталья взяла его глубже, так что его бедра беспомощно толкнулись вперед. Легкий сосущий звук вместе с ее узким ртом и ласкающим языком практически довели его до безумия.

Ноготки девушки нежно терзали его чресла, ее пальчики ласково тянули и сжимали, ее рот такой горячий, словно огненный котел сжимался вокруг него. Кулаки Викирноффа собрали в кучу ее волосы, и он вонзился еще глубже. Ее грудь скользила по его бедрам, ее соски стали твердыми пиками. Он не мог больше сопротивляться приглашению ее соблазнительно изогнутого низа, и направил толчок вверх, словно его любимая кормилась им. Открытая ладонь его руки прошлась вниз по ее телу, заботливо поглаживая, массажируя, его кровь пульсировала в венах с такой силой, что мужчина боялся воспламениться.

Викирнофф прохрипел ее имя, потянул ее голову назад, нуждаясь в ее теле, в тесном единении с ней, охваченный всепоглощающей страстью, он знал, что Наталья нуждается в нем точно так же. Карпатец мог вкусить ее сладкие соки позже, ее вскрики доставляли ему истинное наслаждение, но не теперь. Сейчас он был до краев полон любовью и возбуждением. Эти два чувства так тесно сплетались в нем, что мужчина не мог разделить их.

Он опрокинул ее на спину и навис сверху. Ее груди были прекрасны, полные холмики, увенчанные темно-розовыми сосками, поднимающиеся и опадающие с каждым глотком воздуха, который она втягивала в легкие. Вода плескалась вокруг них, ее волосы расплывались по гладкой поверхности. Край бассейна фиксировал ее положение, нижней частью молодая женщина была плотно прижата к основанию скалы. Викирнофф ласкал ее нежную кожу от шеи до бедра, распластав под собой свою возлюбленную, словно жертву на заклание.

— Мне нравится чувствовать тебя. Ты хоть понимаешь, каково это для меня, касаться тебя вот так? — Карпатец погладил ее вновь, на сей раз его ладонь тронулась в путь от возвышения ее груди к темному треугольнику меж ее ног. Намеренно он слил свой разум с ее, так чтобы Наталья могла ощущать огненные всполохи, бегущие по его телу, потребность к контролю и доминированию, которая двигала его расой.

Ее глаза потемнели от голода и возбуждения. Тигрица в ней никогда не примет иного спутника, кроме Викирноффа. Его прикосновение к ее груди было грубым, когда он потер ее сосок подушечками пальцев, но подавшись вперед всем корпусом, Карпатец запечатлел нежный поцелуй на губах своей возлюбленной, скользнув языком в недра рта, лаская и поглаживая.

Контраст между нежностью его рта и грубостью рук посылал стремительный жар по телу молодой женщины, заставляя лоно сжиматься, медленно подводя к безумию.

Его зубы покусывали ее подбородок, волосы, словно шелк скользили по ней, вызывая ответный импульс в каждом нерве. Викирнофф провел языком по ее соску. Замер. И, опустив голову вниз, повторил движение. Его язык несколько раз легонько ударил ее, показывая всю полноту чувствительности в ее эрогенных зонах. Зубы покусывали, губы целовали. Голова Натальи откинулась назад, когда его рот, жадный и горячий сомкнулся на ее груди, неистово лаская сосок, она выкрикнула его имя, запутавшись пальцами в его волосах и вонзившись ногтями в спину.

— Поторопись, — Властным голосом сказала она.

Викирнофф поднял голову и лениво улыбнулся.

— Ты хотела медленно и неторопливо. Я лишь даю тебе то, чего ты хотела, — Он намеренно медленно прокладывал дорожку из поцелуев через ее живот, прикусывая его зубами, до того, как опуститься ниже.

— Нет. Ты нужен мне внутри. Прямо. Сейчас! — Молодая женщина едва могла говорить, — Ещё немного, — Он погрузил в нее палец, наблюдая, как наслаждение разливается по ее лицу.

— Вот чего я хочу. Видеть тебя такой, Наталья, видеть готовой для меня, — Викирнофф засунул второй палец, на этот раз глубже, находя ее наиболее чувствительные точки, — Тигрица в тебе близка как никогда, когда ты предаешься любви. Твои глаза меняют цвет с темно-синего на почти непроницаемый, когда ты возбуждена, — Было мучением наблюдать за тем, как ее глаза меняют цвет, видеть ее лицо и тело, такое щедрое для него, ее напряженно торчащие соски, слышать ее сбивчивое дыхание.