Тёмный Эдем. Начало

Девушка немного помедлила, но не то чтобы раздумывала, разрешено это или нет. Она просто слишком устала для прогулки.

— Ладно, идите, — сказал Бен Дуган. — Я припрячу еду для вас. Миссис Горинг не узнает.

Его слова, должно быть, придали Марисе достаточно сил, чтобы встать и направиться к выходу. Вслед нам улыбались. Я обернулся и удовлетворённо заметил, как Бен Дуган относит мою тарелку с лапшой в комнату мальчиков.

Я взял с собой кусок поджаренного хлеба с чесноком — не для себя, для Марисы. Если наша прогулка закончится поцелуем, то, чтобы она не смущалась, пусть от неё будет пахнуть так же, как и от меня. Мы взялись за руки и пошли по тропинке к пруду, по очереди откусывая хлеб.

Она прижалась ко мне плечом.

— Ты вылечился. Я рада за тебя.

— И я за тебя рад.

— Ты кричишь.

— О, извини.

Девушка улыбнулась и опустила взгляд.

— Ты помнишь, как тебя лечили? — спросил я, на этот раз потише.

Она отрицательно покачала головой.

— Но я больше не боюсь. А у меня действительно были причины бояться.

Мне захотелось сказать: «Да, я знаю», — но я не смог себя заставить. Наступит время, позже, когда мы поделимся друг с другом своим прошлым.

— А почему ты выглядишь такой усталой? Поздно вчера легла спать?

Она засмеялась и прошептала, прижавшись губами к моему уху:

— Вовсе нет. Я сплю всё время. Наверное, это симптомы, как головная боль у Кейт или твоя глухота. Рейнсфорд говорит, что со временем это пройдёт.

«Может, ты просто должна выспаться за всё время, что тебя мучила бессонница», — подумал я, надеясь, что это правда.

Мы снова замолчали. Жалко, что пропал мой диктофон. Сейчас бы я дал ей один наушник, и мы бы вместе послушали нашу песню. Это было бы ужасно романтично, прямо как в книгах. Меня до такой степени увлекла эта мысль, что я погрузился в мечты и не заметил, как Мариса остановилась и посмотрела мне в глаза.

— Ты напеваешь нашу песню, — сказала она, негромко, но достаточно отчётливо, чтобы я её понял.

До меня дошло, что я действительно напевал песню.

Она поднялась на цыпочки, и мы поцеловались.

* * *

Эйвери

Дойдя до пруда, мы увидели на причале Эйвери Вароун. Она вертела в руках разводной ключ и не сводила взгляда с сарайчика для насоса.

Мариса дотронулась до моего плеча, давая знак подождать, подошла к Эйвери и села рядом. Я не слышал, о чём они говорили, но беседа оказалась недолгой. Эйвери явно была не в настроении. Она то и дело оглядывалась на меня, и я не переставал мысленно задавать ей вопрос: «Ты с нами или против нас?» По некоторым причинам теперь я подозревал её больше, чем Кейт.

Я смотрел на гладь пруда. Тишина убаюкивала, но я постарался собраться с мыслями и вспомнить всё, что мне было известно.

Кейт Холландер была не только красивой, но и достаточно сообразительной, она умела манипулировать людьми и не шла на поводу у других — это другие шли за ней. Она по природе была лидером. Мне всё труднее было представить, что она стала бы пешкой в чьём-то плане, особенно если этот план был составлен взрослыми людьми. Кейт представляла собой образец подростка-бунтаря. Она, должно быть, доставляла немало хлопот в школе. Я доверял ей не только потому, что узнал о её трагическом прошлом, но и потому, что чувствовал: она первой встала бы на «нашу», а не на «их» сторону.

Значит, если исключить Кейт (а о Марисе даже речи не шло), то оставалась только одна Эйвери Вароун. Она была приёмным ребёнком, и, прослушивая записи её сеансов с доктором Стивенс, я узнал, что за последние несколько лет она сменила десять семей. Обычно с хорошими детьми такого не бывает. Кроме того, она сама утверждала, что её нельзя излечить. Мне вдруг пришла мысль, что я догадываюсь почему. Эйвери Вароун нельзя излечить, потому что она вообще не больна. Только такой ответ имел хотя бы какой-то смысл.

Я уже почти полностью убедил себя в этом, как Мариса встала и подошла ко мне.

— Как она там? — спросил я, стараясь шептать потише, чтобы меня не было слышно у причала, и наклоняясь, чтобы Мариса могла мне тихо ответить.

— Приходил Дэвис, они встречались. Она сказала ему первому.

— Сказала что?

Мариса выглядела так, как будто едва держалась на ногах от усталости. Ответ её прозвучал слабо, но достаточно слышно.

— Эйвери готова. Она готова пройти терапию. Её излечат.

Слова Марисы снова сбили меня с толку.

* * *

Когда мы вернулись в форт Эдем, Мариса свернулась калачиком на одном из диванов и заснула. Парни оживлённо играли в карты и хотели подключить и меня к этому делу, но я отмахнулся и пошёл в спальню по меньшей мере по трём причинам:

1) мне хотелось съесть то, что Бен Дуган оставил для меня;

2) мне хотелось поговорить с доктором Стивенс;

3) я не хотел слушать их болтовню.

Третья причина была самой важной. Ко мне быстро возвращался слух. К этому моменту он вернулся процентов на пятьдесят, и этого могло оказаться достаточно, чтобы голос Рейнсфорда или таинственный шёпот оказали на меня гипнотическое воздействие.