Темный янтарь (СИ)

Янис сомневался в применении дымовых завес на аэродроме, но стало как-то легче. Ничего мистического, ну, дым и дым.

«Фордик» притормозил у поворота. В кювете валялся разбитый ящик, поблескивали детали… кронштейны какие-то. Наверное, ценные. Кстати, можно и провода ими крепить.

Серега свесился к кабине и обманчиво ласково сказал:

— Товарищ Греслиньш, вы езжайте, езжайте. До поста, а там всё скажут.

Поехали дальше. Дымом несло все сильнее, Янис понял, что видит открытое пламя, у дороги все чаще темнели воронки. В стороне показались жилые дома, впереди аккуратно покрашенный пост охраны… Ворота были распахнуты…

На широком поле догорали самолеты – их тупоносые, короткие остовы-скелеты были разбросаны тут и там, в одном месте стояли ровной, уже сгоревшей шеренгой. У ворот валялись пустые и заколоченные ящики, дальше горело, чадно и жарко. В окне ближайшего дома комсостава светлым флагом развивалось что-то белое, занавеска или простыня, разглядеть не получалось. Людей не было.

Серега коротко выругался, курьеры переглянулись.

— Вон живой! – обрадовался Янис.

Левее распахнутых ворот стоял человек в темном комбинезоне, смотрел на грузовичок.

Серега с винтовкой спрыгнул на землю:

— Сейчас узнаем!

Янис спохватился:

— Бумага-то у меня!

Побежали вместе, уполномоченный издали заорал:

— Свои, товарищ командир!

— Да вижу, – хрипло отозвался закопченный летчик, в его опущенной руке темнел наган…

Напрасно ехали. Полк «перебазировался куда надо», боеприпасы вывезли, на месте остались только техники для «приборки».

…— Ничем не поможем, нет патронов, – сказал техник-лейтенант. – Езжайте, хлопцы. У нас у самих приказ не задерживаться. И осторожнее, говорят, из леса по дорогам постреливают.

— Товарищ лейтенант, неужели все здесь побило? – не выдержал Серега, указывая на жуткое взлетное поле.

— Не болтай! – зло прохрипел техник. – Взлетали, вели бой. Все исправные машины перелетели на новый аэродром согласно приказу. Обеспечение тоже перебазировалось. Согласно приказу. А это… это сжигаем. Согласно приказу. Исчезайте пошустрее, хлопцы. Это тоже приказ.

— Ладно, бывайте живы-здоровы, товарищ лейтенант, – пробормотал Серега.

Курьеры в молчании вернулись к машине.

— Разворачивай! – скомандовал уполномоченный. – Возвращаемся.

— В Ницу не поеду, – с мрачным торжеством заявил Греслиньш. – Бензина в обрез. Если опять вокруг катить, встану с пустым баком.

— Видимо, сейчас нам в город надо. Там доложим. Или нас загрузят-заправят, или пошлют еще кого, – предположил Янис.

— Наверное, так разумнее, – признал Серега.

Полезли в кузов, водитель радостно разворачивался. Машину нагоняли, накрывали волны дыма – вонючая горящая резина, краска, бензин, что-то еще…

— Как же так… — прошептал, покашливая, Серега. – Это что, хитрость какая-то? Уловка? Десятки же самолетов. Это же «чайки» – отличный истребитель, у нас ребята из аэроклуба их так нахваливали.

— Не знаю. Смотреть странно, даже дико, – честно признался Янис.

— Ну. И вот как так?

— Э…

— Именно. Вот тут иначе и не скажешь, тут ты прав, – москвич в сердцах сплюнул за борт.

— Я «э» тяну, потому что с языка на язык перевожу. Я все ж по-русски не привык, – пояснил Янис.

— Брось, я не на твое «э» плююсь, а вообще. Что-то не идет у нас дело. Совсем. Аэродромы, патроны, да еще жрать хочется…

Янис вытащил из кармана завернутые в обрывок газеты карамельки.

— Вот это верно. Запас провизии, пусть символический, но есть! – слегка воспрял духом уполномоченный.

— Тетя Эльза сунула, когда я уходил.

— Хороший человек твоя тетя. Ничего, справимся.

Рот наполнился сладкой слюной, действительно стало как-то полегче. Да и разгромленный аэродром отдалился, дымность осталась позади. Вывернули на основную дорогу, водителя торопить не надо было. Скоро поворот на город.

Янис попытался догадаться, что курьерам скажут, но тут грузовичок резко затормозил.

— Тьфу, маму вашего Греслиньша, я чуть конфетой не подавился, – не по-комсомольски заворчал москвич, вскакивая. – Ян, гляди!

Поперек дороги лежало рухнувшее дерево, не слишком толстое, но сходу колесами не перескочишь. Может, бомбой повалило, а может и не бомбой.

— Серый, присядь, не торчи! – Янис дернул товарища за штаны.

— Это верно, а то как в тире хлопнут, – москвич присел, щелкнул затвором винтовки. – Эй, Греслиньш?

В кабине молчали, лишь тихо урчал двигатель «фордика».

— Греслиньш, ты живой? Объехать можешь?

— Куда? Там кювет глубокий. Застрять хотите? – неожиданно сипло ответил водитель.

Янис вздохнул:

— Я спрыгну, попробую ствол сдвинуть.

Стоило сделать несколько шагов, как словно в полном одиночестве остался. Лес слева – собственно, не лес, а так, рощица – казался недобрым и полным затаившихся людей. Ожидая выстрела или окрика, Янис ухватился за ветвь. Липа поддалась, но с трудом. Увесистая, да еще, видимо, комлем за пень цепляется. Точно, срубили… Пришлось крякнуть, поднажать.

— Сейчас помогу, – неслышно ступая своими спортивными потрепанными тапками, подошел Серега. Косясь на лес и неловко держа винтовку, ухватился за другой сук. Напряглись, сдвинули-поволокли к кювету, листва с шуршанием мела дорогу.

— Хорош!