Темный Империум: Чумная война (ЛП)

‘Найди моего брата и приведи его ко мне, ’ – сказал Мортарион, чей голос звучал как шёпот умирающего. Взмахи его крыльев заставляли туман кружиться небольшими завихрениями. ‘Не убивай его. Не здесь. Покалечь его, зарази его, сокруши его армии. Но оставь его живым! Семена должны посажены в почве, что пропитана отчаянием. Позволь им прорасти и доведи его до состояния безысходности перед тем, как мы прикончим его на Иаксе. ’

Ку’гат нахмурился. Септикус, что заменил свои волынки на чумной кистень и чумной меч, прервал своё радостное гудение ради того, чтобы вставить своё слово.

‘Заманите его, заманите его в ловушку, а затем мы отправимся на Иакс, дабы исполнить замысел примарха и покончить с этой утомляющей чистотой навсегда! ’

Все, кто находился рядом, засмеялись. Бубондубон смеялся так, будто за всю свою жизнь не слышал ничего более смешного.

Юмор Мортариона был несколько иного рода. В своей радости он был похож на Ку’гата. ‘Найдите его! ’ – прошипел он. Великие Нечистые смеялись над его мрачностью после того, как он улетел.

Танки являлись очень яркими источниками света, подобно бумажным фонарикам, что освещались душами, горевшими внутри. Титаны были огромными плетёными фигурами людей, что были объяты огнём языческого ритуала, в то время как их собственные странные машинные сущности сияли так, будто они были живыми лишь наполовину. Огромные отряды пехоты, что только добирались до боевых позиций, выглядели как океан мигающих точек, подобно светлячкам в ночной тьме – они тоже желали спрятаться, но всё равно оставались у всех на виду.

Душевный огонь на стороне Септикуса был совершенно иного характера: красный, как старый струп, жёлтый, словно пустулы, готовые лопнуть. Кипящее, болезненно-красное поле проклятого света. Демонические боевые машины мерцали яростью демонов, что были заточены в них. Смертные, что вверили свои жизни Нурглу, представлялись жалкими волдырями, чей свет вот-вот угаснет. Гигантские Чумные Башни излучали ядовито-яркий свет, что подпитывался энергией душ, горящих в печах, расположенных внутри. Там, где пересекались две армии, огни смешивались, превращаясь в вихрь из светлячков голубого и красного цвета, что кружили в смертоносном танце.

‘Он здесь! ’ – прохрипел Гангрел, поднимая массивную руку и указывая на определённую точку. Чёрный коготь на конце его руки подрагивал от тремора, что тут же охватил его.

Септикус взглянул в указанном направлении. Огромный силуэт, полностью материальный и скрывающийся позади гигантских танков. Верхняя часть этого силуэта представляла собой подобие маяка, что мерцал на далёком берегу, а огнём которого служили настолько чистая душа, что один лишь взгляд на неё заставляли Септикуса испытывать боль.

‘Гиллиман! ’ – крикнул Септикус, подзывая всех. ‘Гиллиман здесь! Он пришёл, пришёл чтобы встретить здесь свой конец! Вперёд, мои чудесные, вперёд! ’

Проржавевшие колокола начали бить в полную силу. Демоническое легионы заковыляли в сторону сил Империума. Чумная Гвардия была в первых рядах.

Где-то в небесах Мортарион издал пронзительный боевой клич, после чего полетел вниз, паря в нескольких метрах над землёй.

‘Выходи, братец! ’ – кричал он. ‘Иди сюда! ’

Мортарион кружил вокруг Чумной Гвардии. Сделав очередной круг, он взревел вновь.

‘Робаут Гиллиман! Выходи! Иди ко мне! ’

Его вызов не остался без ответа. Левиафан остановился. Его передняя дверь отворилась.

Гиллиман вышел из танка и Мортарион тут же бросился на него.

Глава двадцать четвёртая Побеждённый герой

Круциус Портис II сотрясался от взрывов в тот момент, когда отряд Паррис бежал в сторону внутреннего бункера, в котором они заняли позиции, что позволяли им вести огонь по бреши в воротах. Со своего места Юстиниан мог видеть лишь небольшую частичку той огромной дыры, что была проделана во вратах. Расплавленный металл всё ещё стекал с конструкции, горя ярким светом. В те моменты, когда его доспех оповещал его лишь частью своих тревожных сигналов, Юстиниан чувствовал умиротворение. Некоторые системы были повреждены, его броня была разгерметизирована. Он больше не мог надеяться на то, что она защитит его от вражеских проклятий и ядов.

Он отключил поступление боевых наркотиков и препаратов в свою кровь, ибо они не смогут справиться с тем, что ожидает его впереди. Юстиниан направил свою винтовку в маленькую бойницу.

Образовывающая полукруг линия терминаторов ожидала врага у входа. Тысячи орудий были нацелены в одно место – врата в крепость.

Момент тишины. Каждый воин стоял без единого звука, направив своё орудие в сторону приближающегося врага. Вдохи и выдохи застыли в глотках каждого присутствующего.

Из туннеля послышались мерзкие боевые кличи, что разлетались по помещению эхом.

Враг ворвался внутрь, будучи готовым учинить настоящую резню.