Темный Империум: Чумная война (ЛП)

Туман начал светиться зелёным светом. Постоянно двигающиеся энергетические лучи вырвались из укрывшей равнины дымки, каждый из которых питался от невидимых башен. Первый из них схватил Гиллимана за руку в тот момент, когда он собирался опустить свой клинок на Септикуса. Второй опутал его шею, третий же обвился вокруг его пояса. Каждый луч ловил его за ту или иную часть тела, в конце концов сделав его абсолютно обездвиженным.

Септикус маниакально улыбнулся. Ку’гат триумфально взревел.

‘Мы взяли его! Мы взяли примарха! ’

После этих слов в тумане что-то мелькнуло. Спустя мгновение с небес спустился Владыка Смерти, Мортарион, примарх Гвардии Смерти. Он приземлился с оглушительным треском, после чего расправил свои крылья, крепко сжимая Безмолвие в своих руках. Земля содрогнулась.

Мортарион сделал вдох при помощи своего респиратора, из его глотки послышалось шипение. Через секунду из нижней части это отвратительной маски вылетели горчично-жёлтые облачка отравленного воздуха.

‘Здравствуй, брат, ’ – сказал он.

Гиллиман пытался вырваться из удерживающих его оков. Демон, что сражался с ним, сделал несколько шагов назад, не переставая злорадствовать. Тем не менее, битва продолжалась на всех фронтах. Имперская техника продолжала пробиваться сквозь ряды демонов и их прислужников. Колкан и остальные члены отряда примарха продолжали сражение с повелителями Чумной Гвардии, что отрезали их от сына Императора. Он не мог сдвинуться с места. Энергетический хлыст, удерживающий его правую руку был самым слабым, ибо его силы убывали от присутствия меча Императора. Возможно, что со временем пламя меча сожжёт эти оковы полностью. Но у него не было времени.

Гиллиман уставился на безразличное лицо своего брата. Как Фулгрим и Магнус, Мортарион более не был существом, созданным при помощи древней науки. Он был чем-то гораздо более слабым – получеловеком, что был извращён Хаосом.

Мортарион всегда был выше своего брата, но с тех пор, как он принял демоничество, он стал настолько большим, что любые сравнения роста стали попросту бессмысленны. По сравнению с Гиллиманом, Мортарион стал сущностью совершенно другого порядка, полубогом, что был рождён в теле монстра из детских кошмаров. Под капюшоном его суровое лицо сгнило до такого состояния, что в некоторых местах виднелись кости. Глаза были абсолютно белыми, кожа серой, а из его лишённого кожи носа сочилась слизь, что медленно стекала куда-то под респиратор. Всё то человеческое, что было в нём, извратилось до неузнаваемости, перемешавшись с безумием.

За его спиной развевались два огромных крыла, что напоминали крылья мотылька. Его снаряжение также не избежало изменений. Барбарский доспех, что когда-то был белым, окрасился в цвет болотной воды и был испещрён поблёскивающими язвами, что дополняли отвратительный владельца этой брони. Повсюду виднелись цепи, на которых крепились кадила и различные украшения, что выражали приверженность Чумному Богу. Его боевая коса увеличилась, напоминая по размерам огромную антенну связи, что в некоторых местах была покрыта позвонками, которые служили чем-то вроде украшения.

Его пистолет, созданный на основе орудий ксеносов, носил имя Лампа Шенлонги, изменился меньше всего, ибо он всего лишь увеличился в размерах, дабы соответствовать размерам руки своего владельца.

‘Наконец-то мы встретились, брат, ’ – сказал Гиллиман.

Мортарион сглотнул. ‘Ты говоришь так, будто это ты поймал меня и собираешься одолеть меня в бою! Даже спустя десять тысяч лет ты всё такой же напыщенный. Взгляни на себя. Ты у меня в руках. Я победил. ’

‘Ты ещё не победил. ’

‘Если это не победа, ’ – сказал Мортарион, ‘то возможно мне стоит обратиться к твоим унылым манускриптам, дабы уточнить значение этого слова. ’

‘Всё ещё не кончено. ’

Гиллиман не оставлял попыток вырвать свою руку из плена даже тогда, когда он говорил. Мортарион взглянул на меч Императора.

‘Вижу, что отец дал тебе свой меч. Или ты поднял его с его мёртвых коленей? Думаю, что теперь это не имеет значения. Тебе не удастся воспользоваться им для боя со мной. ’

‘Сразись со мной, трус, ’ – прорычал Гиллиман. Огни меча Императора разгорелись с новой силой.

Мортарион рассмеялся.

‘Ты думаешь, что я опущусь до сражения с тобой, мой дорогой брат? Посмотри на меня! ’ Он вновь расправил свои крылья, обдав Гиллимана потоком чумных ветров. ‘Ты ничтожен по сравнению со мной. Я могущественен настолько, что ты о таком даже и мечтать не мог. Зачем мне тратить свои силы на уничтожение такого насекомого как ты? ’

‘Вместо этого ты предпочитаешь сохранять своё безрассудство для сражения с моими людьми, что не могут защитить себя, ’ – сказал Гиллиман. ‘Как благородно. ’

‘Безрассудство? ’ – спросил Мортарион. ‘Это всё, что ты видишь? Я дарую им спасение от всего того ада, который учинил наш отец. Я приношу им радость бесконечного перерождения. Я дарую им жизнь. ’

‘Ты видишь себя в качестве полководца-проповедника. Но ты всего лишь раб. Мне жаль тебя, брат, ибо ты обманываешь себя. ’