Темный Империум: Чумная война (ЛП)

Он помнил тот день, когда люди пришли в его схолу на Ардиуме, так, как будто это было вчера. Он не предпринимал попыток вступить в Орден. На самом деле, у него даже и мыслей таких не было, но пришедшие обладали Имперским документом, который обязывал всех мальчиков в его классе пройти тестирование. У него не было ни единого предположения о том, почему это было сделано. Юстиниан пришёл в маленький, но ярко освящённый медицинский отсек схолы, не понимая, будут ли его тестировать на генетические отклонения, мысли о преступлениях, будет ли он подопытным кроликом или же будет превращён в сервитора – всё было возможно

Он вошёл в помещение будучи напуганным до смерти. В этот день он украл небольшую игрушку у своего младшего брата. Он боялся того, что они узнали об этом. Ему казалось, что сейчас его юность оборвётся и он продолжит своё существование в качестве бездушного киборга.

Мужчина, проводивший испытание, был каким-то высокопоставленным лицом. Его зубы были настолько истончены, что они были синевато-серыми, в то время как его губы были очень розовыми. Синие зубы и розовые губы сливались в неискренней улыбке. Мужчина указал на стул и Юстиниан сел. Ещё один мужчина, глаза которого были заменены на специальные импланты, а тело укрыто белой пласттековой униформой с высоким воротом, расположил большое устройство напротив руки Юстиниана. За этим последовала острая боль и скрежет механических деталей.

Ему казалось, что перед тем, как яркий белый свет сменился на одобряющий зелёный, прошла целая вечность.

Испытание было окончено. Этим утром он рассчитывал пойти в схолу и вернуться в небольшие апартаменты своих родителей к вечеру, дабы спросить у отца как прошёл его день в мануфактории, что заполняла нижние ярусы улья Ардиум. Он хотел попросить у своей матери разрешения пойти гулять в небесные сады, где он сможет поиграть со своими братьями и сёстрами среди деревьев и посмотреть на облака через слой бронестекла, укрывающего улей. Ардиум был миром-ульем, но он находился в Ультрамаре, а посему жизни его обитателей были относительно неплохи. Они были тяжёлыми, но неплохими.

Он собирался отдать игрушку своему брату.

Зелёный свет украл у него эту возможность.

Он больше никогда не видел свою семью. Он сомневался, что его родители узнали о том, что стало с их сыном. Программа Примарис сохранялась в строжайшей секретности. Он представил, какую отвратительную ложь сказали его матери и отцу, желая облегчить страдание от их утраты.

Это было восемь тысяч лет назад. Это число было таким шокирующим, что с каждым ударом он злостно выкрикивал по одному слову.

‘Восемь. Тысяч. Лет. ’

Душевные страдания заставили его мышцы дополнительно напрячься. От такой нагрузки движения сервитора стали напоминать нелепые рывки. Юстиниан заставил себя расслабиться. Он глубоко вдохнул, переводя силу своей злобы в стальную решимость, машина сделала то же самое. Он стоял не двигаясь, позволив себе мгновение отдыха. Он отработал один из восьмидесяти семи вариантов нападения, продолжая работать над каждым из них, после чего принялся повторять все серии снова и снова до тех пор, пока каждый вариант не был отработан до безупречности.

Он был наделен великой силой. Ему была оказана большая честь, напомнил он себе. Вместо того, чтобы прожить ничем не примечательную жизнь, он был удостоен чести получить возможность стать героем. Он сможет быть одним из тех, кто спасёт тысячи других людей, в числе которых будут и мальчики, которые смогут посещать схолу и мечтать об играх среди деревьев под облаками.

Юстиниан смог убедить себя в этом. Он пришёл к тому, что те изменения, которые потрясли Империум, не оставляют ему лишь один вариант – сражаться. Если он не будет сражаться, то его раса – его галактика – будут уничтожены Хаосом. Никто из людей не мог согласиться с такой судьбой.

Тем не менее, он никак не мог смириться с потерей тех братьев, что были вверены ему в качестве подчинённых.

Он начал бить и пинать сервитора вновь, добавляя к своим ударам движения из стороны в сторону и различные захваты из других видов борьбы, желая отойти от надоевшей ему рутины. В течение нескольких часов звёздная крепость покинет орбиту Дрола и направится к Парменио, дабы поддержать примарха в его битве. В подготовке к отбытию был задействован весь персонал станции. Её залы сотрясались от нарастающего рёва реакторов. Ему следовало возрадоваться, ибо Юстиниан любил сражаться – это было его предназначением.

Несмотря на это, он чувствовал себя потерянным.

Невероятного братства из сотен тысяч более не существовало. Мерцавшая перед ним возможность присоединиться к Ультрамаринам пропала – этому более не суждено было сбыться.

Каждое его убеждение, к которому он когда-либо пришел, было под сомнением.

Он был не единственным, кто был разочарован. Он помнил Бьярни, когда его лицо покраснело от того факта, что он не вернётся на Фенрис. Калаэль, всегда будучи молчаливым, недовольно принял своё новое назначение, но не стал распространяться о нём.