Стоило ему закончить предложение, он тут же пожалел о своем тщеславии. Он чувствовал подобные внутренние после каждого написанного им отрывка. Зная о том, насколько хрупкими со временем могут становиться рукописи, он оставлял свое имя под заглавием каждой главы. Несмотря на то, что он действительно был на Эспандоре и действительно видел все своими глазами, потребности в подобных подписях было мало, а в таких подробных – еще меньше. Это была история о примархе, а не о нем, и все же он жаждал того, чтобы в нем признавали автора. В этом предложении были в два раза больше гордыни, начиная с указания его превозносимого ранга и заканчивая упоминанием его скромных монашеских корней, дабы все могли понять насколько высоко он поднялся.
Он отвлекся на секунду, прося прощения у Императора. Он решил, что сначала допишет историю войны до конца, после чего вычеркнет свое имя. Да, именно так. Он выполнит свой священный долг, а затем сотрет все упоминания о себе.
Плавно вдохнув и выдохнув, дабы не испортить свой почерк, он начал свою историю.