Темный источник

Я вернулась к кровати и легла поверх одеяла. Сестра продолжала наблюдать за мной с комода. Вино, коктейль, кодеин и непонятное происшествие с отцом вымотали меня до крайности. Слава богу, головная боль не то чтобы улеглась, но, по крайней мере, перестала буравить мозг словно раскаленное шило, превратившись просто в тупую ломоту в висках. Мой телефон, который я поставила заряжаться перед отъездом в траурный зал, по-прежнему лежал на тумбочке, и сейчас я взяла его в руки. На экране я увидела уведомления о двух пропущенных вызовах и об оставленных на голосовой почте сообщениях. Одно было от Карен Херст, другое – от Барбары. Я набрала короткий номер и включила телефон на громкую связь.

«Привет, Джеки, это Барбара. Я свободна завтра с часу до трех, попробуй позвонить мне в это время. Если не сможешь, пришли эсэмэску: попробуем придумать что-нибудь еще».

«Привет, Джеки, прости, что снова тебя беспокою, но мне хотелось узнать, сумела ли ты связаться с Валери́ Шипи. Она так и не привезла Деклана в больницу, и я не знаю, где она и что с ней. На мои звонки она не отвечает. Попробуй дозвониться ей сама – быть может, тебе больше повезет. Честно говоря, я начинаю волноваться за мальчика. Позвони, если что-то узнаешь. Спасибо».

Я еще раз проверила телефон. Пропущенных звонков от матери Деклана не было. Черт! Время было совсем позднее, к тому же я еще не совсем протрезвела. Придется позвонить ей утром.

Я очень устала и вымоталась, но возбуждение прошедшего дня еще не оставило меня, поэтому о сне нечего было и думать. Пытаясь придумать себе какое-нибудь занятие, которое помогло бы мне успокоить взбудораженные нервы, я остановилась взглядом на коробках с записями Лекси. Крышка верхней коробки по-прежнему была открыта – я бросила ее, когда услышала шум у бассейна.

Кое-как спустив ноги с кровати, я с трудом поднялась и, подойдя к коробкам, стала перебирать бумаги, гадая, сколько тысяч лет мне понадобится, чтобы привести их в порядок и разгадать их значение. Впрочем, попытаться все равно стоило, и я поднесла к глазам очередной тетрадный листок в мелкую клеточку.

3 июня

Мне начинает казаться, что бассейн или как минимум вода, которой он наполнен, представляет собой живое существо. Невероятное, невозможное, но живое – такое же, как птицы или звери в лесу. И у этого существа есть свои инстинкты, желания, потребности.

И главная из этих потребностей – голод…

6 июня

Г-11 13 час. – 7,4 м

Г-11 17 час. – 15 м

Г-11 23 час. – больше 50 м!

Невольно я вспомнила последний звонок Лекси, ее взволнованный голос на автоответчике: «Джекс! Джекс! Я действовала по науке. Сначала гипотеза, потом – эксперимент». На других листках я уже видела похожие записи и решила, что держу в руках отчет о результатах этого эксперимента, состоявшего, по всей видимости, в измерении глубины бассейна. Как ни странно, глубина изменялась в зависимости от времени суток. Как это может быть, спросила я себя и сама же ответила: никак.

Потом я подумала о последних обращенных ко мне словах, прозвучавших из динамиков автоответчика. «Она здесь, Джекс. Боже мой, она все время была здесь!» Кто это – она?.. Вероятно, Лекси что-то почудилось, но она решила, что действительно что-то видит. Ведь померещилось же что-то Теду! Почему же тогда результаты измерений не могут быть плодом ее воображения, результатом деятельности больного рассудка? Хотела бы я знать: как давно она отказалась от лекарств?

Я посмотрела на портрет. «Чем ты тут занималась, Лекс? И зачем?»

Она не ответила (естественно!), а я подумала о том, как отец обвинил меня, что я не даю Лекси сказать ни слова, что я прерываю разговор еще до того, как он начнется. Наверное, если бы я захотела понять сестру по-настоящему, мне, возможно, это и удалось бы. Не исключено, что я сумела бы даже разгадать, что происходило у нее в голове в последние дни и недели, но для этого мне пришлось бы выйти за пределы моей зоны комфорта, пришлось бы разгадывать ее секреты, отыскивать следы и расшифровывать записи, какими бы бессмысленными и безумными они ни казались.

Ну-ка попробуй, Джекс! Спорим, у тебя ничего не получится?

Я повернулась к портрету.

– А вот посмотрим!..

* * *