Темный карнавал

– Я хочу куда-нибудь уехать. Я не знаю, сможешь ли ты сейчас взять отпуск, но если нет, то отпусти меня одну. Пожалуйста. Мы могли бы кого-нибудь нанять, чтобы присмотрели за ребенком. Но мне необходимо уехать на время. Я думала, я отделаюсь от этого… от этого ощущения, но я не могу. Я не могу оставаться с ним в комнате. И он смотрит на меня, как будто смертельно ненавидит. Я не могу заставить себя прикоснуться к нему… Я хочу куда-нибудь уехать, прежде чем что-то случится.

Он молча вышел из машины, обошел ее кругом и знаком попросил Алису подвинуться.

– Все, что тебе нужно, – это побывать у психиатра. Если он предложит тебе отдохнуть, я согласен. Но так это не может продолжаться. У меня просто голова идет кругом. – Дэвид устроился за рулем и включил зажигание. – Дальше я поведу машину сам.

Она опустила голову, пытаясь удержать слезы.

Когда они подъехали к конторе Дэвида, Алиса повернулась к нему:

– Хорошо. Договорись с доктором, я готова поговорить с кем хочешь!

Он поцеловал ее:

– Вот теперь, мадам, вы рассуждаете разумно. Ты в состоянии добраться домой самостоятельно?

– Конечно, чудак.

– Тогда до ужина. Поезжай осторожно.

– Я всегда так езжу. Пока.

Дэвид посмотрел вслед удаляющейся машине, отступив на обочину.

Первое, что он сделал, придя в кабинет, – это позвонил Джефферсу и попросил договориться о приеме у надежного психиатра.

День тянулся невыразимо долго, дела не клеились. Его сознание было окутано каким-то туманом, в котором ему виделось искаженное Ужасом лицо Алисы, повторяющей его имя. Ей все-таки удалось внушить ему свои страхи. Она буквально убедила его, что ребенок в какой-то степени не совсем нормален.

Он диктовал какие-то нудные письма. Разговаривал с бестолковыми клерками. Подписывал никому не нужные бумаги. В конце дня он был, как выжатый лимон, голова раскалывалась от боли, и он радовался, что пора отправляться домой.

В лифте он подумал: “А что, если б я сказал Алисе про игрушку про ту тряпочную куклу, на которой я поскользнулся ночью на лестнице? Бог мой, да это совсем выбило бы ее из колеи. Нет. Ни за что. Мало ли что бывает…”

Уже начинало смеркаться, когда он подъехал к дому на такси. Расплатившись с шофером, Дэвид вышел из машины и по бетонной дорожке двинулся к дому.

Дом почему-то казался очень молчаливым, необитаемым. Дэвид вспомнил, что сегодня пятница, а значит кухарка со второй половины дня свободна. А Алиса, наверное, уснула, измотанная своими страхами.

Он вздохнул и повернул ключ в замочной скважине. Дверь беззвучно подалась на хорошо смазанных петлях.

Дэвид вошел, бросил шляпу на стул рядом с портфелем. Затем он начал снимать плащ, случайно взглянул на лестницу и замер…

Лучи заходящего солнца проникали через боковое окно и освещали яркие лоскутки тряпичной куклы, лежавшей на верхней ступеньке.

Но на куклу он почти не обратил внимания. Его взгляд был прикован к Алисе, лежавшей на лестнице в неестественной позе сломанной марионетки, которая больше не может танцевать. Она была мертва.

Если не считать грохота ударов его сердца, в доме царила абсолютная тишина. Алиса была мертва!!!

Он бросился к ней, сжал в ладонях ее лицо. Он потрогал ее за плечи. Он попытался посадить ее, бессвязно выкрикивая ее имя. Все было напрасно.

Он оставил ее и бросился наверх. Распахнул дверь в детскую, подбежал к кроватке.

Ребенок лежал с открытыми глазами. Его личико было потным и красным, будто бы он долго плакал.

– Она умерла, – сказал Лейбер ребенку, – она умерла.

Он захохотал сначала тихо, потом все громче и громче. В таком состоянии и застал его Джефферс, который был обеспокоен его звонком и зашел проведать Алису.

После нескольких крепких пощечин Дэвид пришел в себя.

– Она упала с лестницы, доктор. Она наступила на куклу и упала. Сегодня ночью я сам чуть было не упал из-за этой куклы. А теперь…

Джефферс энергично потряс его за плечи.

– Эх, доктор, доктор, – Дэвид улыбнулся, как пьяный, – вот ведь забавно. Я же, наконец, придумал имя для этого малыша.

Доктор молчал.

– Я буду крестить его в воскресенье. Знаешь, какое имя я ему дам? Я назову его Люцифером.

Было уже одиннадцать часов вечера. Все эти странные и почти незнакомые люди, выражавшие свое соболезнование, уже ушли. Дэвид и Джефферс сидели в библиотеке.

– Алиса была не сумасшедшей, – медленно сказал Дэвид, – у нее были основания бояться ребенка.

Доктор предостерегающе поднял руку:

– Она обвиняла его в своей болезни, а ты – в убийстве. Мы знаем, что она наступила на игрушку и поскользнулась. При чем же здесь ребенок?

– Ты хочешь сказать Люцифер?

– Не надо так называть его.

Дэвид покачал головой:

– Алиса слышала шорох по ночам, какой-то шум в холле. Ты хочешь знать, кто его издавал? Ребенок. В свои четыре месяца он прекрасно умеет передвигаться в темноте и подслушивать наши разговоры. А если я зажигал свет… ребенок ведь такой маленький. Он может спрятаться за мебелью, за дверью…

– Прекрати! – прервал его Джефферс.