Темный Клубок (ЛП)

— Дознаватель, я не могу отрицать, что был встревожен случившимся на Артас Молохе, — тау сделал паузу, словно ожидая какой-то фанатичной вспышки, но Ганиил молчал. Удовлетворенный этим, узник продолжил: — Хотя, заглянув в бездну, я остался чуждым ей и не поддался соблазнам, само знание о её существовании накрыло меня голодной тенью. Когда ты узнаешь, что старая истина была ложью, на её месте остается глубокий шрам, — он развел руки ладонями вверх, — а путь к новой истине испещрен ещё более глубокими неправдами. Я искал тишины и одиночества, чтобы вновь обрести ясность цели.

«Иногда мне кажется, о’Шова, что твоими устами говорит Калавера», — осознал Мордайн.

— И ты нашел товарища по странствиям, — напомнил он.

— Ихо’нен явился ко мне в глуши, — ответил чужак, — и показал, что вся Галактика — такая же глушь.

«Все мы — марионетки этого древнего чудовища, — в отчаянии подумал Ганиил, — но кто дергает за ниточки его самого?»

— Скажи мне, о’Шова, какую истину он обещал раскрыть тебе?

— Ту, что объединит сердца, умы и миры, — заявил пленник с величественной страстью. — Я не стану прятаться, пока Галактика пылает, Ганиил Мордайн.

— И ты объединил улей Высходд, — глумливо произнес дознаватель, забыв о мимолетном чувстве товарищества. — О, как ты благороден, великий Зоркий Взгляд!

— Это тирания твоего Империума создала столь благодатную почву для планов аунов и засеяла планету семенами революции. Я просто ускорил их рост.

— Чтобы посмотреть, как умирает город?

— Чтобы познать его падение, — поправил ксенос, — и раскрыть махинации аунов. Несмотря на все их демонстративные шаги, они боятся открытой войны с твоим Империумом. Они считают, что ещё не готовы. Я знаю, что они никогда не будут готовы.

— А ты? — насмешливо спросил Мордайн.

— Не готов, поэтому и ступил на ваш’ятол.

— Чтобы выяснить, как победить в твоей великой войне?

На лице о’Шовы появилась тень эмоции, неясной для человека.

— Монт’шасаар, — тихо произнес чужак, — означает «Ужас, Пылающий Тьмой».

— Не понимаю, к чему это.

— Ганиил Мордайн, я иду по ваш’ятолу не потому, что хочу узнать, как победить. Я иду по нему, чтобы узнать, что мне делать после победы.

— Твой узник ждет, — произнес нараспев Калавера.

И снова… И…

— Инквизитор, — прошептал кто-то во тьме.

Плавая на самом мелководье сна, дознаватель пытался разобраться в этой странности. Его бытие сузилось до двух голосов и одного шепота, но незваный гость оказался кем-то иным.

— Инквизитор, ты должен проснуться! — не отступала аномалия.

Открыв глаза, Ганиил разглядел нечеткую фигуру во мраке.

— Дедушка Смерть наблюдает за тобой, как хищная птица, — сказал незнакомец. — Раньше я не мог до тебя добраться, но сегодня ночью он ушел поговорить с ксеносом.

— Узохи…? — просипел Мордайн, вытащив имя из какой-то невероятной дали. — Арманд… Узохи…

— Пробуждайся, брат мой, — настойчиво произнес боец, поглядывая на дверь. — Нам нельзя здесь оставаться.

— Я думал, он убил вас всех, — Ганиил сжал руку ивуджийца, проверяя, реален ли тот. — Я думал, больше никого не осталось.

— Никого, кроме меня, — подтвердил капитан, — и предатель остановил этот демонический поезд в Призрачных Землях, чтобы завершить начатое.

— Так я и подозревал.

«Шесть дней растянулись в вечность…»

— Инквизитор, я жаждал выступить против еретиков, — страстно продолжил Арманд, — но у меня нет ничего, что может повредить Дедушке Смерти.

— Ничего… — появление в кошмаре другой живой души, пусть даже безумца вроде Узохи, придало Мордайну сил. Это доказывало, что враг не всеведущ.

«Должен быть способ разрушить его планы, — лихорадочно подумал дознаватель. — Эшер нашел бы возможность, и Эшер избрал меня своим наследником».

С осознанием этого к Ганиилу пришла внезапная ясность.

— Капитан Узохи, — произнес он, — думаю, мы поступим так…

— Твой узник ждет.

Избегая взгляда Калаверы, Мордайн поднялся, тщательно скрывая лазпистолет ивуджийца под курткой. Оружие не помогло бы против космодесантника, но оно было якорем, цепь которого удерживала Ганиила в реальном мире.

«Я боролся на твоих условиях, но сегодня нарушу правила игры».

— Как долго мы путешествуем? — порывисто спросил он.

— Мы уже почти у конца пути, дознаватель, — сказал Калавера.

«Да, думаю, так и есть», — согласился Мордайн.

Выглядывая из-за двери соседнего помещения, Арманд Узохи наблюдал за тем, как Дедушка Смерть ведет Ганиила к камере чужака. За прошедшие недели ивуджиец прекрасно изучил ограниченное пространство состава, вызубрил его тайные проходы и ритмы со смертоносной тщательностью, поскольку от этого зависела жизнь самого гвардейца. Иногда серый великан отправлялся искать его, минуя вагоны один за другим и прочесывая тени взором всевидящего глаза, но каждый раз капитан ускользал и висел на внешней стороне поезда, дрожа от трескучего мороза до самого конца охоты.

«Но сегодня я буду охотником», — подумал он.

Космодесантник подошел к двери в камеру.

— Подожди, — произнес Мордайн. — Мне нужно сначала собраться с мыслями.

Калавера обернулся, и дознаватель невольно отступил на шаг.