Темный Клубок

Уже стемнело, когда офицеры покинули опорный пункт. В полной тишине Таласка провел небольшой отряд через лагерь. Они подошли к лазарету, и Крест услышал изнутри приглушённый кашель, но полковник свернул вбок, к небольшой пристройке. Возле массивной двери стоял один из Безмолвных Паладинов.

— Держи, пригодится, — Шандор протянул Эмброузу дыхательную маску. — На Искуплении их выдают всем, для защиты при помрачениях, но и сейчас без неё не обойтись.

Остальные уже надевали респираторы, и Крест быстро последовал их примеру, путаясь в незнакомом снаряжении.

— Трон, избави нас от мрака, — пробормотал Лазаро, входя в пристройку.

Эмброуз оступился на пороге — даже сквозь маску его накрыло жуткое зловоние в замкнутом пространстве.

— Тело я забрал из хранилища сегодня утром, — Клавель показал на прикрытую брезентом каталку в дальнем конце помещения. — Оно почти трехмесячной давности, но, как мне кажется, подойдёт.

«Подойдёт для чего?» — подумал Крест, подходя вместе со всеми к каталке.

— Покажи ему, — приказал Таласка.

Комиссар постепенно стянул брезент, стараясь не повредить разлагающийся труп под ним. Кое-где гнилая плоть пристала к ткани, и её приходилось осторожно отлеплять, но Клавеля как будто не воротило от столь омерзительного занятия.

— Его нашли на уступе сразу за Ободом, — произнёс комиссар, полностью раскрыв обнажённое тело. — Сломал себе шею. Вероятно, свалился во время помрачения.

Борясь с отвращением, Эмброуз заставлял себя разглядывать мёртвое существо. По размеру и очертаниям оно в целом напоминало рослого человека, но его облик искажали витки жилистых мышц над суставами и возле шеи. Левая нога была совершенно обычной, но правая заканчивалась зазубренным когтём, сгибавшимся назад. Левая рука также казалась нормальной, однако правую ниже локтя покрывал мерцающий голубой хитин, а на месте кисти присутствовала раздутая клешня с грозными костистыми шипами на кончиках чётырех пальцев. Третья рука была ещё хуже. Сражаясь за место с левой, она разрослась в зазубренные крюки, похожие на ножницы и, судя по виду, способные разрывать броню.

Но настоящее омерзение у Креста вызвало лицо чудовища.

Ярко-синие глаза, нетронутые разложением, смотрели из гнили запавших глазниц. Они казались человеческими, но их разделял костистый гребень, идущий от макушки вытянутого черепа до переносицы плоского звериного рыла. Нижняя часть морды представляла собой запутанное скопление щупалец, оканчивавшихся шипами. Отростки покачивались над краем каталки, сочась чёрным ихором.

— Мы нашли его лишь по милости Императора, — тяжёлым от ненависти голосом сказал проповедник. Вынув что-то из кисета на поясе, он протянул вещицу Эмброузу. — Тварь носила это.

Взяв точёный обсидиановый брелок на шнурке из сухожилий, Крест увидел на нём зазубренную спираль — грубый вариант эмблемы хостакских паломников.

— Вы доложили о находке? — спросил Эмброуз, думая об Арикен.

— Да, следуя стандартному протоколу, — подтвердил Клавель. — Ответа не получили. Как я уже говорил, с тёх пор минуло почти три месяца.

Помолчав, комиссар взглянул на Таласку, и тот кивнул.

— Есть ещё кое-что, — продолжил политофицер. — Сегодня один из пилотов «Часовых» явился ко мне с докладом…

— Сенка? — перебил Шандор. — О придурках, что убили друг друга из-за партии в кости?

— Это я велел ему придерживаться данной версии, — ответил Клавель. — Верно, дозорные убили друг друга, но не из-за азартной игры. Мы считаем, что на них… повлияли. Перед смертью гвардейцы написали на стене собственной кровью одно слово. Нам кажется, что это предупреждение… или, быть может, вызов.

— Тижерук, — произнёс Таласка, блеснув серебряными глазами под маской.

— Не понимаю… — выговорил Крест. Слово вонзилось в его разум, словно шип, и головокружение вернулось с новой силой. Эмброуз машинально отступил от порченого трупа.

— Капитан, это имя относится к самой тёмной эпохе Затонувших Миров, — прохрипел Лазаро. — Той, что предшествовала появлению Империума и нашему спасению. Оно означает «Ночные Плетельщики», «Похитители душ»… демоны. 

Глава четвертая

Казимир Сенка терпеть не мог Надежду. Единственный город планеты, казавшийся пятном промышленных отходов на Плите, уныло умирал, но ещё не скончался. Снаружи он напоминал убогий лабиринт узких проходов и покосившихся домов, в котором быстро заблудился бы невнимательный чужак. В первые дни оккупации, до того, как командование полка закрутило гайки, несколько гвардейцев пропали на запутанных улочках поселения.

«Блайра так и не нашли», — вспомнил лейтенант, подъезжая к городу на монорельсе. Через грязные окна вагона Надежда казалась неправильно собранной головоломкой, которую переделывали вновь и вновь, но каждый раз получали всё более запутанный узор. В таких городках не стоило появляться после заката, но Казимир дал слово жрице Спирали.

«И мне нужно увидеть её снова», — признался себе Сенка.