Темный крестоносец

— Очень опасно? — Если да, то я в нем не ошибся.

— Конечно. И незаконно к тому же. Правительство Фиджи запрещает подобное сообщение между островами во время сезона циклонов. И строго наказывает за нарушения. Очень строго. Закон — это не шутка.

— А передатчика нет, чтобы послать сообщение?

— Передатчика? Что вы! Даже приемника нет.— Профессор улыбнулся.— Когда я исследую нечто, происходившее много веков назад, связь с внешним миром меня раздражает. Все, что у меня есть из техники, это старомодный граммофон.

Он казался мне старым безобидным дураком, поэтому я не стал ему объяснять, куда следует засунуть этот граммофон. Вместо этого выпил еще один стакан виски, тщательно побрился, переоделся проглотил первоклассный завтрак и уселся, вытянув ноги, в старом кресле на веранде.

Я намеревался подробно обдумать ситуацию, поскольку она не предполагала мгновенной сообразительности, но мне помешали. Помешала усталость, теплые солнечные лучи, две двойных порции скотча, выплеснутые в пустой желудок, помешал вкрадчивый шепот пассата в согласно кивающих пальмовых листьях. Я думал об острове и о том, как срочно мне нужно было его покинуть, а еще о том, что бы сказал профессор Уизерспун, если бы узнал, что выгнать меня отсюда сейчас можно только силой. Я думал о капитане Флеке и о профессоре, об обоих с искренним восхищением. О Флеке потому, что он оказался вдвое умнее, чем я предполагал, а следовательно, вдвое умнее меня, а о профессоре потому, что он оказался таким искусным лжецом, каких я никогда в жизни не встречал. А потом я уснул.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Среда, 15.00—22.00

Шла война, и я находился в самом центре поля битвы. Мне было неведомо, кто находился справа и слева от меня, не было уверенности даже в том, была ночь или день. Но война была в самом разгаре, и в этом я был совершенно уверен. Тяжелые орудия вели перед атакой артподготовку. Но я далеко не герой. Позвольте мне остаться в стороне. Я не собираюсь служить пушечным мясом для кого бы то ни было. Я двинулся вперед, чуть не поскользнулся и почувствовал острую боль в правой руке. Шрапнель, а может быть, пуля. Теперь я ранен и, вероятно, смогу уйти с передовой. А потом я открыл глаза и выяснил, что никакой передовой нет и в помине. Прост я удивительным образом ухитрился выпасть из кресла и приземлиться на деревянный пол веранды профессора Уизерспуна. Приземление прошло удачно, если не считать ушибленного правого локтя, который теперь и болел.

Мне снился сон, но звуки взрывов и вибрация земли под ногами были наяву. Пока я нянчил ушибленный локоть, стараясь при этом не слишком рьяно скакать по веранде, послышалась еще пара взрывов, приглушенных расстоянием, и пол веранды оба раза довольно серьезно тряхнуло. Не успел я сообразить, откуда и по какой причине могли стрелять, как в дверях веранды появился Уизерспун собственной персоной с тревожным выражением на лице. Во всяком случае, тревогу выдавал голос, поэтому я и решил, что лицо, скрытое от меня за густой листвой, должно соответствовать тону.

— Дорогой друг, /дорогой друг! — Он мчался ко мне, вытянув вперед руки, как будто боялся, что я вот-вот грохнусь в обморок.— Я услышал звук падения. Да такой громкий! Вы наверняка ушиблись. Что стряслось?

—С кресла свалился,— невозмутимо сообщил я. — Решил, что идет вторая мировая война. Нервы.

— Бог мой, Бог мой.— Он бессмысленно прыгал вокруг меня и суетился.— Вы что-нибудь себе повредили?

— Только чувство собственного достоинства.— Я осторожно помял пальцами локоть.— Кости целы. Всего лишь шишку заработал. Откуда эта стрельба?

— Ха! — Он с облегчением улыбнулся.— Я так и думал, что вы заинтересуетесь, и как раз собирался вам показать. Вам ведь наверняка хочется пройтись по окрестностям.— Он внимательно оглядел меня.— Хорошо поспали?

— Прекрасно, если бы не такое пробуждение.

— Вместо обещанных вами двух часов вы проспали все шесть, мистер Бентолл.

Я взглянул на часы, потом на солнце, которое уже давно пересекло экватор, и понял, что он прав. Но к чему устраивать по этому поводу такую суету? Я вежливо поинтересовался:

— Надеюсь, мой столь долгий сон не доставил вам неудобств? Вместо того, чтобы работать, вам пришлось со мной возиться.

— Вовсе нет, вовсе нет. Я живу не по часам, молодой человек, и работаю когда хочу. Вы голодны?

— Нет, благодарю вас.

— Хотите пить? Может быть, стакан гонконгского пива перед тем, как отправиться на прогулку? Прекрасный сорт. Холодное. Ну как?

— Заманчиво, профессор.