Темный кристалл

— О-о, простите мне мою оплошность, — вновь произнёс голос и в помещении, куда попала вампирша, разом вспыхнули десятки свечей. На мгновение Паола была ослеплена, и в этот миг её можно было брать голыми руками, но, видимо, её не хотели брать в плен. Или просто здесь собрались дилетанты. Что снова было ей на руку. Когда зрение к ней вернулось, она медленно осмотрелась по сторонам, и на миг её сознание отказалось подтверждать увиденное. Здесь были вампиры, множество вампиров. В основном не из Кланов, хотя она заметила одного из рез’згат. Правда, без его копья, что было так же немыслимо, как и она без Когтей.

Она стояла так, оглядываясь долгую минуту, вглядываясь в лица, что взирали на неё, как на диковину. Никто ничего не говорил, словно все были немы, а голосом владел лишь один из них. Она видела древних существ и пару молодых лиц, но всех их объединяло некое сходство. Нет, не клановое, что-то лежащее не так глубоко, но пока она не смогла это понять.

— Что это за сборище?! — произнесла она громко. — И почему вы спрятались в этой норе?

— Это разве не очевидно, — произнёс всё тот-же голос. — Мы все собрались здесь, потому что грядёт новый век. Век, когда наш народ сможет вернуть себе часть утраченного величия. Мы отомстим людишкам и всем, кто был с ними заодно.

— Да ну! — скептицизм Паолы можно было резать ножом. — Боюсь, я уже догадываюсь, КАК вы собираетесь вернуть утраченное. Глупыш Гаррич рассказал мне, а его труп наверху в лавке — лишнее тому доказательство.

— Ложь! — прогремел голос, и вперёд вышел его владелец. Внешне он ничем не отличался от обычных людей, если бы не мощь его голоса. Он словно заставлял повиноваться его обладателю, пригибал к земле, заставлял чувствовать себя ничтожеством. Но Паола чувствовала порченность этого дара, это как плесень, что покрывает свежие на вид продукты. — Гаррич умер потому, что был слаб и недостаточно верен нашим идеалам.

— Гаррич работал на сид’дха! — процедила она, еще раз оборачиваясь и вглядываясь в лица собравшихся. — Вы все работаете с врагами своего собственного народа! Все вы! — Паола выхватила тьягу наведя её острие на говорившего от имени всех собравшихся вампиров. — Я называю тебя лжецом и предателем! Волей Тёмных Богов я требую поединка чести. Хотя откуда честь у таких отбросов, как вы! Если подобные вам выжили, то мне стыдно за мой народ!

— Боги отвернулись от нас! — голос главаря срывался от бешенства. Он, брызжа слюной вырвался вперёд из-за спин своей паствы. — Они бросили нас в час величайшей нужды. Я не верю в богов. Но так и быть, поединок ты получишь. Ты слишком зашорена, чтобы видеть истину. Поэтому умрёшь. Халгаш’шар, убей её!

— Как скажешь, предводитель! — раздалось низкое ворчание и в круг вышел кто-то, закутанный в плащ, что поглощал собой любой свет. Паола сразу же услышала стук его шагов, когда он шёл к ней, и её взгляд первым делом упёрся на его ноги. Но вместо ног она увидела копыта, выглядывающие из-под плаща.

— Это исчадие! Вы куча законченных идиотов, это же исчадие! Вы совсем лишились рассудка?! Если…, — она замолчала так резко, словно вокруг неё кончился весь воздух. Безвольно опущенные руки, пустые лица и только глаза… Глаза горели огнём, каким никогда не горели глаза вампиров ни до, ни после Падения. Страшная истина раскалённой иглой вошла в сознание Паолы. Они были одержимы потусторонними сущностями, духами исчадий и были, по сути, теми марионетками. Безвольными проводниками воли сид’дхов, что выпустили на свободу запертых за гранью Бездны исчадий. Несчастный Гаррич, видимо, не был одержим и стал догадываться, что к чему, но тут появилась она и всё пошло прахом.

— Несчастные глупцы! — проворчала она под нос, призывая Когти. Фиолетовый отблеск подействовал умиротворяюще. Её магия с ней и умрёт с ней, а не даст какой-нибудь древней твари управлять её телом. Тем временем исчадие сбросило плащ и оказалось на голову выше неё. Бугрящееся мышцами тело было покрыто язвами и открытыми ранами, что, однако, никак не влияло на его бойцовские качества. Двигался он с грацией хищника, многоопытного, злого и голодного. В каждой руке он держал по мясницкому топору, вращая ими, словно они не весели ровным счётом ничего. Неприятного вида слизь сочилась из его пор и стекала на топоры. Рот был растянут от уха до уха и усеян двумя рядами мелких акульих зубов.

— Ты умрёшь здесь! — прохрипел он. — И твоя тайна умрёт с тобой. Но прежде верни осколок кристалла, и я убью тебя легко. Иначе…