Темный кристалл

— Да, эти псы там, — странно растягивая слова, почти прошептал Гистарп грасс Януат. — Проклятые предатели. Трупоеды… — Он что-то тихо шептал, уставившись невидящим взглядом в распахнутое окно.

Переглянувшись, советники неслышно покинули комнату, приказав стоящим у дверей гвардейцам, немногим уцелевшим из клана Януат, никого не впускать к императору какое-то время. Такие приступы стали случаться с ним всё чаще и чаще с того дня, когда сид’дхи прислали ему в корзине головы детей и фаворитки, которых он не успел перевезти в столицу. Тогда броня каменного спокойствия впервые дала трещину, вмиг обратив повелителя вампиров в дикого зверя, крушащего в щепы всё, до чего он мог дотянуться, пока не рухнул без чувств на пол.

— Встретимся через час, ит’хор, — пробасил Ителл. — нужно обсудить несколько вопросов и принять решение по завтрашнему сражению.

— Не торопись, Ителл, — произнес, криво усмехнувшись, Моргенз, — успеешь намахаться своей секирой. Гистарпа никакая сила не удержит завтра за стенами, вот увидишь. Бой начнется в поле.

— Мне бы хотелось, чтобы его вообще не было, этого боя, — неожиданно признался одноглазый советник.

— Всем бы этого хотелось, Сангот. Всем. Только выбора у нас нет. А завтра есть шанс дать напоследок людишкам хорошего пинка, и я очень хочу им воспользоваться.

— Хо-хо, впервые слышу от тебя подобные речи, Моргенз. Не ты ли всегда пытался их защищать?!

— Это было давно. И, как оказалось, я был прав, не так ли, — он пристально взглянул в единственный глаз Сангота. — Не стоило задирать их, вкупе с лошадниками. Но и никто не мог знать, что сид’дхи, забери их тьма, вылезут из-за своих гор и ударят нам в спину. Никто!

— Владыки, — позвал разговаривающих советников один из стражей, — повелитель зовёт вас.

Едва переступив порог комнаты, они услышали голос императора:

— Я решил, что нужно еще раз проверить ходы. Подготовить их, чтобы завтра вывести как можно больше вампиров и спутников, пока мы…Тут мне в голову пришла одна идея и нужен ваш совет.

В итоге, освободившись в середине ночи, владыки, оставив императора на попечение царедворцев, покинули дворец. Моргенз спешил по улочкам столицы, битком забитых беженцами, домашним скотом, подводами с нехитрым имуществом спутников и тьма знает, чем ещё. Все до последнего спутники знали, чем закончится завтрашний день, иллюзий не испытывал никто. Хотя они и могли жить при солнечном свете, а многие так и делали. Человечество не признавало их и истребляло с той же ненавистью, что и вампиров, их господ.

Погрузившись в тяжкие раздумья, Моргенз завернул за угол и едва не наступил на выскочившего из ворот богатого особняка мальчишку. В охотничьем костюмчике и высоких эльфийских сапожках, ребенок бесстрашно рассматривал его, явно собираясь что-то сказать, когда из дверей дома выскочила старая няня-спутница:

— Господин Сарах, Ваша матушка не велела покидать дом.

— Ну, Зулия, — капризно заныл мальчик. Тут же забыв о стоявшем перед ним Владыке. Но няня сразу разобрала, кого повстречал её подопечный, и согнулась в поклоне.

— Прошу прощения, господин, не сразу Вас заметила, — сказала она без подобострастности. — С этими детьми столько хлопот.

— Чей это ребенок, нэнна, — из вежливости спросил Моргенз?

— Это герцог Сарах грасс Януат, господин.

— Я знал его отца, — тихо произнес Владыка. — Уведи его в дом, Зулия. И завтра постарайтесь выжить.

— Я исполню свой долг, господин, — тихо произнесла спутница. Она резко извлекла из рукава стилет, и так же быстро спрятала его. Её глаза полыхнули решимостью умереть прежде, чем лучи солнца обратят в прах маленького непоседу.

— Храни тебя Аталия, Зулия, — так же тихо произнес Моргенз, сам не веря в свои слова, и быстрыми шагами скрылся в конце улицы.

Владыка шёл в квартал Орхидей в пустой дом, где его ждал только слуга Нуций. Ворчливый старый спутник остался один после гибели жены Владыки в очередной пограничной стычке с галами. Её сабли так и висят над его креслом в зале советов. Он думал о завтрашнем дне, когда его раса перестанет существовать, а он, скорее всего, погибнет в бою или под лучами солнца. Эта мысль внезапно его успокоила и дурное настроение, не покидавшее его всё это время, стало потихоньку улетучиваться.

Нуций не спал, расставляя свечи в гостиной и разливая вино.

— Ты явно сегодня в настроении, господин, — сухим надтреснутым голосом произнес старик, не оборачиваясь.

— Как ты все время узнаешь о моем настроении, Нуций?

— По скрипу ступенек, господин, — усмехнулся старик.

— Ты хитрый наблюдательный старикашка, Нуций — буркнул, невольно улыбаясь Моргенз, скидывая тяжелый церемониальный плащ. — Принеси мне вина в кабинет, пока не пришли командиры.