Темный лес

— Когда первобытные люди начали говорить, наверняка первые слова имели лишь простейший смысл. Они могли быть проще, чем крики птиц. С тех пор язык развивался и усложнялся.

— Ладно, давайте попробуем передать простое сообщение посредством выражения лица.

— Давайте! — Она энергично закивала. — Вот, пусть каждый из нас загадает сообщение, а потом мы их друг другу передадим.

Ло Цзи на мгновение задумался.

— Я готов.

Чжуан Янь думала намного дольше, затем кивнула.

— Тогда начнем.

Они уставились друг на друга, но, не выдержав и полуминуты, практически одновременно расхохотались.

— У меня было вот какое послание: «Сегодня я хотел бы пригласить вас на ужин на Елисейских Полях», — сообщил он.

Чжуан Янь согнулась от смеха:

— А мое было... «Вам не мешало бы побриться!»

— Мы обсуждаем серьезные вопросы, касающиеся судеб человечества; нам полагается вести себя серьезно! — Ло Цзи с трудом удерживался от смеха.

— На этот раз смеяться не разрешается! — согласилась она, серьезная, как ребенок, меняющий правила игры.

Они отвернулись друг от друга, загадывая сообщения, затем повернулись и принялись смотреть друг другу в глаза. Ло Цзи так и подмывало расхохотаться, но он постарался подавить смех. Вскоре эта задача стала легче, потому что чистый взгляд Чжуан Янь снова начал играть на струнах его сердца.

Отвернувшийся и молодая девушка стояли глухой ночью посреди Лувра перед улыбкой Моны Лизы и смотрели друг на друга.

В плотине души Ло Цзи появилась маленькая трещинка; вскоре течение расширило ее, превратив в бурлящий поток. Он испугался и попытался устранить течь, но не смог. Плотина была обречена.

Ему показалось, что он стоит на вершине огромной скалы, а глаза девушки были бездонной пропастью внизу, покрытой морем чистых, белых облаков. Солнце светило со всех сторон, превращая облака в океан переливающихся красок. Ло Цзи почувствовал, что медленно, очень медленно скользит вперед и не может остановиться. В панике он замахал руками, стараясь ухватиться за что-нибудь. Под ногами у него был только скользкий лед. Скольжение ускорялось до тех пор, пока у него не закружилась голова, и он начал падать в бездну. И в то же мгновение радость падения стала такой невыносимой, что перешла в острейшую, на пределе выдержки, боль.

«Мона Лиза» стала расплываться. Искажались стены, плавясь, как лед, рушился Лувр, и каждый падающий камень обращался в раскаленную докрасна магму. Соприкасаясь с их телами, магма давала ощущение родниковой прохлады. Они обрушились вместе с Лувром, минуя кипящую Европу, к центру Земли, и как только достигли его, мир взорвался ливнем изумительных космических фейерверков. Затем искры погасли, и во мгновение ока космос сделался кристально чист. Звезды сплетали хрустальные лучи в гигантское серебряное покрывало, и планеты трепетали, издавая чудесную музыку. Звезд становилось все больше и больше, а потом Вселенная сжалась, и все исчезло, остался лишь животворный свет любви.

* * *

— Необходимо немедленно приступить к наблюдениям за Трисолярисом! — заявил генерал Фицрой доктору Ринье. Они находились в зале управления космическим телескопом «Хаббл II», через неделю после окончания его сборки в космосе.

— Генерал, я боюсь, это невозможно.

— Сдается мне, что вы, господа астрономы, развели тут частную лавочку, занимаетесь своими собственными делами, а не тем, чем надо!

— Я бы с удовольствием проводил свои собственные наблюдения, если бы только это было возможно. Но мы продолжаем тестировать «Хаббл II».

— Вы работаете на военных. Все, что вам нужно делать, — это выполнять приказы!

— Здесь нет военных, кроме вас. Мы следуем плану испытаний, подготовленному в НАСА.

Генерал смягчил тон:

— Доктор, а нельзя использовать Трисолярис в качестве объекта пробных наблюдений?

— Объекты для пробных наблюдений были тщательно отобраны по расстоянию и по классу светимости. План испытаний был разработан с целью максимальной экономии, чтобы все этапы испытаний можно было осуществить за один поворот телескопа. Чтобы сейчас навести его на Трисолярис, нам потребовалось бы повернуть телескоп на тридцать градусов туда и на тридцать обратно. Поворот этой махины расходует топливо. Мы сберегаем деньги армии, генерал!

— Давайте тогда посмотрим, как вы их сберегаете. Я только что нашел вот это на вашем компьютере.

Фицрой предъявил астроному фотографию, которую до сих пор прятал за спиной. Это был вид сверху на группу людей, в возбуждении задравших головы, — тех же самых людей, которые сейчас присутствовали в зале управления, с Ринье в центре. Кроме них на снимке были три какие-то бабенки в завлекающих позах (по-видимому, подружки астрономов). Вечеринка проходила на крыше корпуса, в котором находился зал управления. Фотография была чистой и резкой, как будто ее снимали с десяти или двадцати метров над крышей. От обычных фотографий ее отличали сложные числа, наложенные поверх изображения.