Темный лес

Они повернули к одному такому оазису — маленькому городку, защищенному от песка кольцом деревьев. Ши Сяомин сообщил, что он называется Новая Жизнь-5. Ло Цзи вышел из машины, и ему показалось, что время откатилось назад: перед ним возвышались ряды шестиэтажных домов; на площадках перед домами старики играли на каменных столиках в шахматы; мамаши возили детей в колясках; стайка мальчишек играла в футбол на лужайке, где жиденькая травка едва пробивалась сквозь песок…

Ши Сяомин жил на шестом этаже. Его жена была на девять лет моложе; она легла в гибернацию в 21-м году Кризиса из-за рака печени. Теперь она была совершенно здорова. Их сыну исполнилось четыре года, и он называл Ши Цяна дедушкой.

Дорогих гостей встретили роскошным обедом: натуральными овощами, курятиной и свининой с близлежащих ферм и даже самогоном. К столу пригласили трех соседей; они, как и Ши Сяомин, легли в гибернацию довольно рано, когда процедура стоила дорого и была по карману лишь сливкам общества. Теперь же, по прошествии более ста лет, они все стали обычными людьми. Ши Сяомин представил одного соседа как Чжан Яня, внука Чжан Юаньчао — того самого человека, которого он обжулил в давно прошедшие времена.

— Помнишь, как ты наказал мне вернуть украденные деньги? Я начал, как только освободился. Так я и встретился с Янем. Он тогда закончил колледж. Мы подхватили идею двух его соседей, открыли похоронное бюро и назвали фирму «Высоко и глубоко». «Высоко» — это похороны в космосе. Поначалу мы запускали в Солнечную систему урны с прахом, а позже отправляли тела целиком. За хорошую плату, конечно. А «глубоко» — это похороны под землей, в шахтах. Сперва мы использовали заброшенные штольни, а потом организовали свои собственные выработки — учитывая, что они заодно могут защитить могилу от любопытных трисоляриан.

Чжан Янь оказался немного старше — на вид ему было лет пятьдесят или шестьдесят. Ши Сяомин объяснил, что Яня разбудили раньше, он прожил более тридцати лет, а потом снова лег в гибернацию.

— А какие здесь у нас права? — поинтересовался Ло Цзи.

— Такие же, как и в спальных районах современных городов, — ответил Ши Сяомин. — Мы считаемся удаленным пригородным районом, и у нас есть вся полагающаяся администрация. Здесь живут не только проснувшиеся. Тут есть современные люди, да и из города приезжают, чтобы отдохнуть.

Чжан Янь присоединился к разговору:

— Мы называем современных «стенотыками» — они когда приезжают, то вечно тычут по привычке в стены, чтобы что-нибудь включить.

— Значит, тут неплохо живется? — спросил Ши Цян.

Все подтвердили, что неплохо.

— Но с дороги я видел ваши поля. Неужели вам хватает выручки с урожая?

— А почему нет? Сегодня натуральные продукты — роскошь. Правительство очень хорошо относится к проснувшимся. Можешь жить в комфорте, на пособие, даже если ничем не занимаешься. Но не может же человек сидеть сложа руки! Если кто скажет, что все проснувшиеся просто прирожденные фермеры, так это чепуха. Никто из нас раньше не был фермером; но это все, чем мы можем заняться.

Беседа вскоре перешла к истории двух прошедших столетий.

— Что такое этот ваш «Великий раскол»? — Ло Цзи уже давно хотел спросить об этом.

Лица собравшихся немедленно стали серьезными. Заметив, что обед почти завершен, Ши Сяомин не стал возражать против обсуждения этой темы.

— Наверное, вы уже немного поняли за последние дни. Это долгий разговор. После того как вы легли в анабиоз, еще лет десять жизнь шла неплохо, как прежде. А потом, когда экономика отреагировала на перемены, качество жизни стало падать не по дням, а по часам. Обострилась политическая ситуация. Казалось, что мы на военном положении.

— Это происходило не просто в паре стран, — добавил один из соседей. — Процесс охватил всю планету. Люди занервничали; стоило только ляпнуть что-то не то, и тебя сразу объявляли членом ОЗТ или предателем человечества. Никто не чувствовал себя в безопасности. Кинофильмы Золотого века стали показывать редко, а потом и вовсе запретили. Конечно, фильмов было слишком много, и запрет практически не работал.

— Почему запретили?

— Опасались подорвать боевой дух, — объяснил Ши Сяомин. — Так или иначе, народ справлялся, пока хватало продуктов питания. Но дела шли все хуже. Когда доктор Ло проспал уже лет двадцать, повсюду начался голод.

— Из-за перехода экономики на военные рельсы?

— Да. Еще одним фактором стало загрязнение окружающей среды. Законы об охране природы никто, конечно, не отменял, но в те дни царил пессимизм. Люди говорили: «Какого черта охранять эту природу? Даже если мы сделаем из Земли цветущий сад, разве это остановит трисоляриан?» Дошло до того, что природоохранные организации стали рассматривать как таких же предателей человечества, что и ОЗТ. На «Гринпис» навесили ярлык пособников ОЗТ и разогнали. Строительство космического флота требовало создания опасных, грязных производств, — и природу было уже не спасти. Парниковый эффект, аномалии климата, расширение пустынь… — Ши Сяомин вздохнул.