Темный Лев (СИ)

Он у нее почти каллиграфический, причем с мелкими буквами, который указывает на скромность и сдержанность. Точность и четкость написания — определяет ее организованность и дисциплинированность. Слабое давление указывает на уязвимость и чувствительность.

Моя полная противоположность.

Словно завороженный вожу пальцами по грустным строкам, пытаясь понять их истинный смысл.

Кто же ты?

Вместе с этим вопросом тянусь к сумочке на той-же тумбочке. Вынимаю черный кошелёчек и недолго думая раскрываю его. Первое что попадается на глаза — это права, на Романову Ринату Андреевну.

Рината

— Рината Андреевна! — мое плечо так яро кто-то толкает… я не сразу соображаю что происходит вообще. — Вас ищут все! — врезается в сознание голос медсестры.

— Что? — раскрываю глаза и словно добрый молодец, подскакиваю на ноги. — Что такое? — спрашиваю больше саму себя, нежели девушку перед собой.

Чувствую себя вполне нормально, нет усталости, слабости, головокружения. По физическим показателям я вполне здорова. Не успеваю удивиться, как вдруг тревожное воспоминание, словно вспышкой, выдает пугающую информацию. Мне кто-то помог…

Застываю на месте, переводя взгляд на медсестру.

— Кто сюда входил? — взволнованно спрашиваю, расширяя от страха зрачки.

— Я не в курсе! — отвечает растерянно. — Нас только сейчас запустили на этаж, тут же какие-то работы проводились…

— Какие? Кто здесь был? — чуть ли не задыхаясь выталкиваю из себя вопросы.

— Нам не говорили, но вас все ищут… Глав врач всех на уши поставил.

Отчаянно борюсь с внутренним волнением. Видимо, Георгий Степанович хочет выговор сделать, что футболист умер.

Черт!

Делать нечего. Я ведь не бесчувственная тварь. Чувствую за собой ответственность. Поэтому и иду к начальству начиная придумывать достоверное объяснение. Хотя по логике, что тут вообще можно придумать? Все настолько неестественно что даже диагноз никакой не припишешь.

— Георгий Степанович, вызывали? — раскрываю кабинет глав врача.

— Боже, ты где пропала, мы хотели уже полицию вызывать? — возмущено наезжает, поднимаясь с кресла.

— Мне плохо стало, от того, что я увидела футболиста мертвым и сознание потеряла в процедурной, только сейчас очнулась.

Глупо конечно звучит, но это правда, в которой мне не стыдно признаться.

— Сядь! — вдруг командует строго. — В нашей больнице, спецгруппа из департамента здравоохранения. Расследование устроили, хотят с тобой поговорить о случившемся.

Чувство вины поползло вверх по позвоночнику. Почему-то именно сейчас вспоминаются слова футболиста «Не уходи, без тебя я умру». Надо было послушать парня. Возможно он был бы жив.

— Вы сообщили родителям? — задаю свой вопрос, игнорируя оповещение шефа.

Меня не интересует, что кто-то хочет расследование устроить. Я все сделала верно, дважды перепроверила. Парня жалко. Молодой такой…

— Еще пока нечего сообщать, расследование только началось, вскрытие делают.

— Это не моя вина! — заявляю уверенно. — Я все сделала правильно и вскрытие вряд ли что-то выявит.

Мужчина смотрит на меня сочувствующе, однако плечами пожимает.

— Короче, иди в ординаторскую, ее там оккупировали, не подойти.

— Почему в ординаторской? — медленно выдыхаю, ожидая, что сейчас мной завладеет необходимый гнев, после которого по логике, придет сила… Вот только, она так и не приходит. Взамен, тело предательски сковывает страх. Там ведь сумка, адреналин, и еще парочка запрещенных препаратов…

— Иди и узнаешь… — отмахивается от меня, словно моя судьба уже определена.

Так, только без паники, Рината! Помни, что твоей вины нет. Иди с высоко поднятой головой и не подавай вида что тебе страшно.

Выкидываю из головы все мрачные мысли, которые посеял во мне глав врач и, стремительно быстро шагаю по коридору, направляясь в обитель врачей общей хирургии.

Берусь за ручку ординаторской, толчком открываю дверь и тут же чувствую мощное и явно нечеловеческое присутствие. Уж, чей-чей, но обычный людской дух я распознаю на раз, два…

Еще пока даже не вхожу в кабинет, но уже ощущаю непривычное покалывание, точно от оголенного рядом со мной электричества. Оно такое насыщенное, будто поблизости замкнуло линии электропередачи.

Вдох-выдох… Вдох-выдох… Намеренно выравниваю свое сбившееся дыхание, но блин… оттягивать неизбежное нет смысла. Как говорится в народе, «перед смертью не надышишься».

Поэтому бесшумное «Фух…» и я смело переступаю через порог, в надежде что мои догадки останутся всего лишь догадками.

— Добрый день, Рината Андреевна! — гремит властный, до дрожи проникновенный и волнующий голос.

Замираю в тот же миг, пытаясь разобрать непривычные мне чувства.

Не пойму, все тело словно одна сплошная мышца… напрягается, и лишь только шея позволяя прийти в движение, очень медленно, поворачивается в сторону услышавшего будоражащего меня голоса, туда, где расположено мое рабочее место.

Кто ты, боже мой? — спрашиваю себя слушая лишь стук своего неспокойного сердца.