Темный Лев (СИ)

Сука, не глупый, понимаю, что она донести пытается, но…

— Что ты? — мягко спрашиваю, словно нежно подталкивая ее к ответу. Хочу. Хочу услышать эту смазливую фразу.

— Люблю! — она краснеет, но произносит это слово с явной решимостью.

— Кого? — продолжаю потешаться, смотря в ее темнеющие глаза.

— Тебя!

Улыбаюсь как придурок ненормальный получивший самый желанный подарок в мире. Мне ведь, в принципе не свойственно подобную ваниль из девушек вытягивать, но черт… Из этого ротика все хочу слышать: стоны, буквы, слова, фразы, да блин… Даже стихи детские, на крайний случай. Главное, чтобы она говорила, ибо каждое ее произнесенное слово заставляет меня чувствовать себя безмерно счастливым.

Любит меня! Глаза, точно захмелевшие, расплываются, пока я притягиваю ее сладкое тело к себе. Обнимаю ее. Целую. Ласкаю. Трогаю всю бес конца. Насытиться не могу. Я словно голодный зверь перед пиршеством, и мое желание только растет, аж слюной захлебываюсь.

Залюблю ее сейчас до беспамятства. Чтобы на работе только обо мне и думала. Подминаю Романову под себя, шею жадно целую, и дурею, когда венку пульсирующую облизываю. Наступит день, и я помечу тебя окончательно. Потерпи немного, малыш.

— Лев! — всхлипывает Рината, — Телефон… о боже… — выгибается, стоит моей ладони накрыть ее сочащийся бугорок. Черт, какая она у меня податливая, вы только посмотрите! — Лев, телефон звонит, — точно одним словом из нее вылетает.

В ее голосе слышится смешение беспокойства и наслаждения, и я чувствую, как ее тело реагирует на мои ласки. Мир вокруг замирает. Я наслаждаюсь каждым ее сладким стоном, каждой реакцией на мои ласки и, блядь… Сам улетаю.

— Лев… ты… ты, — что-то бессвязное лепечет, пока выгибается, — Боже, ты не слышишь его, да?

Лишь сейчас сознание ее слова в кучу собирает. Прислушиваюсь сквозь бушующую эйфорию. Замираю.

Черт, телефон трезвонит не переставая. Как не вовремя.

Тяну руку к тумбочке, но жадные губы от нежной груди не отрываю. Не глядя на абонента, принимаю вызов.

— Да — сходу выдыхаю, вжимаясь лбом в сокращающийся животик Ринаты.

— Лев Тимурович, утро доброе! — слышу голос Каюма и тут же телефон убираю.

— Говори, — поторапливаю мысленно, а сам, озабоченный, язык в сексуальный пупок погружаю.

— Я бы не беспокоил в такую рань, но…

Замираю.

— Он в городе? — меня сейчас только это может оторвать от Ринаты, на все остальное срать, поверьте.

— Да, — коротко отвечает и у меня внутренности вниз срываются. — Антон встречи простит, немедленно.

Фак! Глаза закрываю, пытаясь с мыслями собраться. Тяну порционно запах кожи своей пары и очень судорожно выдыхаю.

Чееерт…

Эта, вполне ожидаемая новость, все мысли с орбиты срывает, удар молнии, блядь. Все мои эмоции, все тепло, которое только что обволакивало меня, теперь сменяется напряжением и тревогой. Я понимаю, что мне немедленно нужно действовать, разобраться в этой ситуации. Сава здесь, а это значит, что в ближайшее время мне предстоит принять окончательное решение. И все мои мысли сейчас направлены на то, чтобы обеспечить ей безопасность и сохранить наше будущее.

За грудиной паника оголтело разгоняется, но я всеми силами торможу ее. Подо мной ведь Рината, дрожащая от нежности и страсти, и я не хочу, чтобы она почувствовала мое напряжение и беспокойство. Мои руки осторожно обнимают ее, даря защиту и уют. В глазах Ринаты я вижу смешение чувств — любопытство и расслабленность, но в то же время она чувствует, что что-то изменилось. Я понимаю, сейчас не время для страха и беспокойства, мне нужно быть сильным и решительным, чтобы защитить наше счастье.

— Скоро буду! — быстро сообщаю Каюму, пока сам приближаюсь к сладким губам, чтобы утопиться в их поцелуе.

— Детка! — целую нежно-нежно. — У меня дело срочное возникло! — еще целую. — И будет лучше, если ты сегодня останешься дома.

— Как это? — как ни в чем не бывало, Рината отвечает на мои поцелуи. — У меня ведь операции…

Ну вот и настала пора сознаться.

— Ты только не паникуй, — в глаза ее осоловелые заглядываю. — Но, я как знал, что не смогу оторваться от тебя — нового хирурга для замены направил.

Умалчиваю, конечно, что этот самый хирург, уже как неделю на работу холит. Думаю, она и от этой информации не в восторге будет.

— Меня уволили? — тут же в панике расходится. Глаза ее наполняются тревогой, и я, блядь, чувствую, как хрупкое сердечко начинает биться быстрее. Нежные черты лица искажаются от беспокойства, словно я обнаружил ее внутренний страх. Пока молчу, не желая усугублять ее тревожные мысли, и пытаюсь найти слова, чтобы успокоить ее и рассказать обо всем.

— Чшш! — намеренно притупляю ее эмоции. Знаю обещал не применять гипноз, но…

Языком в сладкий ротик заныриваю. Ласкаю. Расслабляю. Возбуждаю. Пытаюсь вселить спокойствие.