Темный Лев (СИ)

Ярик вдруг стискивает меня сильней и заталкивает в пустой лифт, который только меня и ждал.

— Все, Злобина, — пугающе рокочет голос над ухом, — доигралась! — нетерпеливо припечатывает к стенке. Я аж воздухом давлюсь от такого резкого поворота событий. Не ожидала. — Что ты там говорила? — шепчет сексуально, ведя носом по моей шее. — Повторяй! — принуждает похотливо и, боже… касается рукой моего оголенного бедра с внутренней стороны. — Ну! — торопит, пронизывающим взглядом обливая. При этом его рука, мучительно медленно ползти вверх начинает.

Боже, от возбуждения дрожать начинаю… Ох! Глаза закрываю, пытаясь вспомнить чем вообще провоцировала.

— Раздевай! — выталкиваю из себя то первое свое заветное. Яр на секунду прищуривается, словно убеждается в правильности, а после греховно улыбается и, господи… бессовестно отодвигает полоску моих трусиков в сторону.

— Дальше! — командует властно, а у меня уже искры из глаз, до такого откровения мы еще не доходили. — Скажи это, Алиса! — с ядерной хрипотцой заставляет.

Ой…ой…ой…

Там же… Там же, все мокро!

Мамочки, что делать? Что происходит? Он так смотрит… Почему он так смотрит? Боже, горит все между ног, я ведь чувствую его руку. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но я все же решаюсь…

— Трогай — умоляюще выстанываю еще и киваю в придачу, так отчаянно жажду его прикосновений.

И он трогает…

— Боже! — точно электричеством прошивает моментально. Я аж лужицей растекаюсь, ощутив его пальцы на своих складочках. — Ох! — сокращаюсь разом, чувствуя легкое надавливание на бугорок. Как же хорошо! Как же хорошо, господи…

Дыхание беспощадно срывается и мое и его. Впервые так близко, впервые так откровенно и пошло. Пальцы эротично утопают во влаге, изучая пульсирующую плоть, а я позорно поскуливаю от наслаждения.

— Дальше, Алиса! — это уже со звериным рыком выдает. Сам еле сдерживается, вижу же на грани, но я и тут нас не жалею…

— Целуй! — срывается с губ последнее желание.

И все…

Как в стену с разгона, как поездом пополам, как стекло в дребезги — такое ощущение вызывает касание его языка к жаждущей плоти.

— Твою мать! — несдержанно ругается Ким, сжимая мои голые ягодицы. — Алиса я сдохну, какая ты вкусная! — снова пробует меня, а я со стоном его волосы в кулаки сжимаю. — Черт! — лбом в живот мой упирается. — Хочу тебя, ягодка! — дышит надсадно, а у меня в голове уже только одно — «Возьми!»

Желание не успевает вырваться из груди — двери лифта беспощадно раскрываются.

Ким резко поднимается, возвышаясь надо мной, склоняется к виску, чтобы вдохнуть меня поглубже и на выдохе требовательно произносит…

— Иди!

Лев

Не успел я вернуться в офис, как мне позвонил глав врач и сообщил, что Романова написала заявление на увольнение и скоропостижно покинула больницу.

В ту самую секунду меня так накрыло, что думал сам вот-вот рвану и привезу ее на место. Какое-то больное неадекватно-маниакальное чувство, ей богу нахлынуло. Еле-еле сам себя остановил и взамен отправил своих ребят, чтобы присмотрели.

Я не готов ее отпускать. Не сейчас, когда ее спонтанное решение выдернуло из меня подозрение. Если до этого я считал ее абсолютно непричастной к случившемуся, то сейчас начинаю сомневаться в этом.

Первое — невинный не бежит. Второе — неприлично много факторов объединяет все случаи именно с ней. Третье — она очень скрытна и одинока. Четвертое — умна.

Все эти доводы заставляют хорошенько задуматься…

Если убийства пациентов связаны не на прямую с Романовой, то по крайней мере косвенно. Но ее безрассудный побег, однозначно может расцениваться как причастность к случившемуся. Но опять же, как показывает практика, начальные доводы могут быть ошибочными. У меня еще недостаточно полный пакет информации на Ринату. Команда в процессе сбора данных и пока еще толком ничего не ясно. Однако у меня уже есть одна догадка, которую очень настойчиво выдает моя интуиция… — она встречала подобные смерти ранее.

Мои размышления разрывает громкий стук в дверь.

— Лев Тимурович, можно войти? — заглядывает Завицкая.

— Проходи! — требую будничным тоном.

— Я нашла информацию, которую вы запрашивали! — докладывает с явной радостью в голосе и начинает… — Романова Рината Андреевна, родилась…

— Я сам посмотрю! — останавливаю ее чтиво холодным тоном.

Мне хочется уединиться с ее делом, подальше от посторонних глаз.

— Да, конечно! — тут-же соглашается, опуская папку на стол.

— Свободны! — абсолютно не меняю своего тона.

Девушка послушно покидает кабинет и я, точно с кем-то на перегонки, хватаю быстро эту черную папку со стола.

Так… Резко распахивая, с ходу принимаюсь сканировать каждую букву в деле.

Родилась в Ростове. Потеряла родителей в пятилетнем возрасте — автокатастрофа. Жила с бабушкой до поступления в мединститут. В 25 стала хирургом в больнице того же Ростова, но спустя два года, по неизвестным причинам, переехала в Калининград.

Не густо!

В прежней клинике проработала всего два года, после чего так-же спонтанно уволилась, без объяснения обстоятельств.

Совпадение?

Ландо…

По документам ей 30 лет, хотя на самом-то деле, не дашь даже и двадцати двух.