Тёмный лорд по имени Клементина

СТРУЖЕЧНАЯ ВЕДЬМА.

ИСТИННОЕ ИМЯ: неизвестно.

ИЗВЕСТНА КАК: Стружечная ведьма,

Лесная ведьма.

Язвительная приписка – «как оригинально» – относилась ко второму имени: И Клементина была с этим согласна.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ: неизвестно.

СПОСОБНОСТИ К ПРЕВРАЩЕНИЯМ:

неизвестно (вечная юность?)

ОСНОВНЫЕ НАВЫКИ: симулякры, арбомансия.

ПОСЛЕДНЕЕ МЕСТОПРЕБЫВАНИЕ:

неизвестно.

РЕКОМЕНДАЦИИ: быть начеку.

Клементина долго смотрела на последнюю строчку, гадая, как это папа умудрился перейти дорогу такому неуловимому врагу. Она знала, что арбомансия – это искусство управлять ростом деревьев. Вполне ожидаемое умение для той, кто зовётся Лесной ведьмой. А вот «симулякры» потребовали нового изучения тома от М до Я. И все эти «неизвестно» так и бросались в глаза на каждой строчке, вызывая тревогу.

Кто эта Стружечная ведьма? Зачем ей обстругивать лорда Элитора? Как именно работает это проклятие? И как долго папа собирается делать вид, будто ничего страшного не происходит?

* * *

В этот день тёмный лорд Элитор не вызвал Клементину на очередной урок волшебства и даже не спустился из башни пообедать.

* * *

И поужинать.

* * *

симулякр | существительное

• подобие или подделка кого-то или чего-то:

• грубая копия или имитация.

* * *

Глава 2 Тишина на ферме, или Неожиданные недостатки молчаливых слуг

Поначалу перемены на ферме не бросались в глаза.

Но однажды Клементина навестила в стойле свою любимую кобылку-страшилку: совсем ещё жеребёнка, нескольких недель от роду, одна кожа да кости. Она скорее внушала жалость, чем страх, и пока никого не могла напугать. Девочка почесала кобылку между подрагивающими ушками (но недолго, ведь страшилкам вредно слишком хорошее обращение), прежде чем заняться остальными лошадками. Она старательно чистила шелковистые шкуры, обтягивавшие костлявые тела, пока они не заблестели как полированный эбонит. Девочка едва наполовину успела справиться с работой, когда от страха у неё задрожали руки – верный признак того, что страшилки пребывают в хорошей форме.

Однако внезапная тишина, воцарившаяся в конюшне, заставила Клементину замереть на месте. Это было ощущение… скорее нехватки, чем присутствия чего-то. Обычно в конюшне и так было тихо. В поместье лорда Элитора вообще всегда было тихо.

Однажды, пару лет назад, Клементина убежала от папы во время одной из его редких вылазок в деревню. Она совершенно самостоятельно дошла до окраины, где улица с домами и магазинами уходила прямо в поля. На заднем дворе одного из домов сидела на табуретке молодая мать с двухгодовалым малышом на руках. Клементина наблюдала за ними, спрятавшись за деревом на краю лужайки, слишком стесняясь (даже тогда слишком хорошо понимая, что думают о ней местные жители), чтобы подойти открыто.

Парочка развлекалась играми. Женщина показывала на овцу, щипавшую травку, и поворачивалась к ребёнку с чем-то вроде:

– Смотри, это овечка! Милый, ты ведь знаешь, как блеет овечка? – она с улыбкой наклонилась к малышу. – Овечка говорит меее!

Ребёнок радостно гулил в ответ, пытаясь повторить за матерью эти звуки. А та уже показывала на поросёнка возле корыта или на кур, усердно искавших во дворе что-нибудь на ужин.

– Как поросёнок хрюкает?

– Хлю! – верещал малыш, с восторгом хлопая в ладошки.

– А куры? Куры квохчут ко-ко-ко? – И она так защекотала сына, что тот зашёлся радостным смехом.

Наконец женщина устала играть и увела ребёнка в дом. Клементина стояла, укрывшись в тени. Ей было слышно, как женщина напевает какую-то простенькую песенку, не особо стараясь попадать в ноты. Осуждающе качая головой, девочка поспешила обратно в деревню: хоть бы отец её не хватился!

Всё это было пустой тратой времени. Сам способ обучения был крайне сомнительным – как ребёнок успеет что-то усвоить, если он то хохочет, то визжит? – кроме того, все эти звуки были просто смешными. Уж кто-кто, а Клементина знала, что ни одно нормальное животное не станет поднимать такой шум. Вот у её папы каждое животное знает своё место. Им и в голову не придёт кудахтать, или мычать, или блеять, или издавать ещё какие-то неприличные звуки.

Все животные в поместье лорда Элитора были исключительно молчаливыми.