Темный лорд. Заклятье волка

Змееглаз силился остаться в сознании. Стенки палатки расплывались, угли жаровни превратились в дорожки света у него перед глазами. Человек-волк разжал руку, уронив мальчика на пол. Затем он положил свой меч к ногам императора и грубо, гортанно проговорил два слова по-гречески.

– Убей меня, – попросил он.

Глава вторая Любовники

– Я высасываю твои глаза. Я пью твою кровь. Я ем твою печень. Я натягиваю твою кожу.

– Что ты такое говоришь, Луис?

Молодая женщина приподнялась на локте, лежа на постели, и посмотрела в предутреннем свете на мужчину рядом. Она откусывала по маленькому кусочку от хлебца, испеченного в виде человеческой фигурки, а ее любовник играл прядью ее длинных светлых волос и смотрел на нее, улыбаясь.

– Это заклинание, я слышал его на рынке. Чтобы заставить тебя любить меня. Для этого и пекут хлебных человечков. Это я… – он постучал по хлебцу у нее в руке, – а у меня в животе – ты.

– Идолопоклонничество!

– Было бы, если бы мы в это верили. Но раз мы не верим, то это просто хлеб.

– Тебе не нужны никакие заклинания. Я и так уже тебя люблю.

– Но ты бы хотела не любить, правда, госпожа Беатрис?

Он привлек ее к себе и поцеловал. Затем они разомкнули объятия, и она отвела взгляд.

– Хотела бы.

– Как ты серьезна.

Он взял ее руку и поднес к губам.

– Безмерная любовь – тяжкий грех, так говорит церковь, – сказала она.

– Женщина слаба, потому ею управляют необузданные страсти. Но и я люблю тебя безгранично и не могу оправдать это своим полом.

– Я надеялась, что, когда мы поженимся, страсть утихнет и сменится подобающими чувствами, нежностью и добротой. Разве не так должно быть у любящих людей?

– Мы старались изо всех сил. Мы же пили на свадьбе медовое вино.

– Наверное, мало. Моя любовь не знает меры. Когда ты рядом, одна мысль о расставании переполняет меня горем. Я сгораю от любви к тебе.

Глаза женщины увлажнились. Он выпустил ее локон и протянул руку к ее лицу, чтобы утешить.

– И я. Это достойно сожаления, однако мы молились об избавлении, а любовь не уходит.

– В священном писании сказано, что безумная страсть низменна и недостойна.

Они говорили на франкском наречии, и в речи женщины явственно звучали твердые согласные – акцент нормандской знати. Его произношение было мягче и выдавало человека более низкого происхождения.

– Что было бы, если бы ты не любила меня? – спросил он.

– Наш брак был бы счастливее. Я сидела бы здесь со своим вышиванием, всем довольная, а не металась бы в тоске, ожидая твоего возвращения, и не глядела бы на солнце с ненавистью, призывая сумерки, словно деревенская ведьма. Или я вышла бы за кого-то равного себе и жила бы в замке, наблюдая, как созревает на солнце виноград, а мой муж тренирует охотничьих соколов.

– Но в этой маленькой комнатке больше счастья, чем на всех полях Франкского королевства.

– Значит, такова моя судьба – любить и умирать с голоду.

– Мы не умираем с голоду, Беа.

– Только до тех пор, пока у меня есть украшения и золото на продажу. А вдруг нас снова ограбят? Нам надо найти хороший дом, Луис. Безопасный.

– Он безопасен, пока ты в нем.

– Сижу на этом сундуке с тремя паршивыми кольцами, словно курица на яйцах. Из них ничего не вылупится, Луис. Я хочу выйти, пройтись по улицам. Это же самый чудесный город на свете. Я не могу целыми днями быть запертой в четырех стенах!

– Ты уже через полчаса упадешь без сил.

– Я не такая слабая, как тебе кажется.

Он сел на кровати и погладил ее по животу. Живот заметно круглился.

– Тебе нельзя выходить. С ним нельзя.

– Будем надеяться, что это он.

– Ты правда думаешь, что ребенок даст нам шанс вернуться?

– Он будет единственным наследником моего отца. Если я заставлю отца поклясться, что он не причинит тебе зла, тогда да, он, возможно, примет тебя. Я уверена, если покопаться, у тебя отыщутся какие-нибудь благородные предки. Ты ведь, можно сказать, из той же породы, что и он. Твой отец приплыл на таком же драккаре, как и его.

– Не совсем. Мой отец приплыл на торговом судне, а не на военном.

– Ему придется уважать твоих предков.

– Если родится сын.

– А если нет?

– В таком случае когда мое положение в университете упрочится, мы будем жить при дворе. И ты сможешь ходить куда угодно. Я же предлагал тебе нанять евнуха, чтобы он сопровождал тебя, пока меня нет рядом.

– Мы не можем тратить деньги не пойми на что. Очень жаль, что без твоего преподавания нам никак не выжить.

– Мне придется работать даром, пока мне не предложат жилье и стипендию. Я точно знаю, я это уже проходил.

– Да, знаю. Извини, я просто… – Она отвернулась к стене.

Он взял ее за руку.

– Я ученый, я больше ничего не умею. У меня нет земель, я не владею ремеслами. Я вернусь сегодня поскорее, и тогда мы пойдем гулять к дворцу.

Она первый раз улыбнулась.

– Слышал бы меня отец. Моя жизнь зависит от торговца.

– Разве монах торговец?

– Но ты больше не монах, Луис.

Он поцеловал ее.

– И чья в том вина? Подданные твоего отца торговцы, хотя они торгуют не только пушниной, но и кровью. Если бы тебя слышал отец, я бы испугался. Неужели ты думаешь, что он стоит сейчас под дверью с топором?