Темный маг

– Как и многие другие, Артур. Под обвалом он повредил спину, поэтому долгое время был зависим от посторонних, а еще растерян, напуган… как был бы напуган любой четырнадцатилетний мальчишка, который чудом избежал топора палача. Тогда же он и обнаружил, что стал гораздо сильнее в магическом плане, получил, как и ты, возможность спускаться на нижние уровни, научился создавать темные тропы. Решил, что у него есть повод ненавидеть наш Орден. Затем захотел отомстить. Но при этом оказался достаточно умен, чтобы увидеть рамки, которыми его ограничивал ритуал, и достаточно терпелив, чтобы десятилетиями искать способ их обойти.

Я удивленно приподнял брови:

– Что за рамки? Неужто без благословения Фола Лотий не мог напрямую работать с Тьмой?

– Напротив, мог. И прекрасно работал. Ограничение заключалось в другом – Лотий больше не мог никого убить своими руками. Когда жрецы обыскивали разрушенный храм и добивали выживших, кто-то из охотников проговорился, что жнецов всегда выдавали две вещи: всплеск магии, случающийся после жертвоприношения, особенно если это случалось одномоментно, а также появление особой метки в ауре после того, как новоявленный жрец совершал свое первое убийство. Помнишь, что я говорил тебе о метках?

– Что жрецы могут их чувствовать…

– Не всякие, но да, могут. Жнецы – это в первую очередь темные маги, а убийство разумного всегда оставляет в ауре след, поэтому их ощущаем именно мы, последователи Фола, Рейса, Ирейи, Малайи… именно нам приходилось становиться ищейками и нередко палачами. Поскольку метка убийцы у лжежнеца оставалась в ауре навсегда и приобретала совершенно особенный вид, то его было несложно найти. Особенно если учесть, что метка – это еще и маяк, который издалека показывал: вот он я! Обычный человек для бога – что муравей для мага. Сколько таких возится под ногами? Но помеченный богом или жрецом… его видно издалека. Понимаешь теперь, почему, несмотря на силу лжежнецов, нам все-таки удалось их уничтожить?

Я тихо присвистнул.

– Так вот зачем понадобились помощники для ритуала…

– Лотий не мог провести его сам, – подтвердил отец Гон. – Мои братья, бежавшие в Алторию из Лотэйна, привезли с собой и неприязнь к лжежнецам. Рисковать он не мог, поэтому был вынужден долго скрываться, искать себе новых учителей, налаживать связи, часто переезжать с места на место, набираться знаний как у магов-одиночек, так и в учебных заведениях по всей Алтории. И лишь научившись всему, что мог, а в особенности скрывать свою настоящую ауру, он начал раздумывать над причинами той неудачи и над тем, как завершить обряд, который сделал его неполноценным.

– Наверное, это нелегко – обладать невероятным могуществом и не иметь возможности его использовать, – пробормотал Корн, заботливо поправив пеленку. – Незнание закона, конечно, никого не оправдывает. Но остановиться на полпути, я так понимаю, Лотий уже не мог?

– Учитель в свое время обработал его так же, как Лотий впоследствии обрабатывал нас, – согласился отец Гон. – И детская мечта стать сильнейшим не могла умереть так просто. Лотий учился, постигал Тьму, раздумывал над будущим. Но потом вспомнил слова учителя… а тот был жрецом, если помните… что темный пантеон в Лотэйне не до конца уничтожен. И что вместилища богов по частям перебирались в Алторию, чтобы где-то здесь, на ее бескрайних просторах, со временем возродиться.

– Иными словами, он увидел для себя шанс провести обряд как положено…

– И отправился в столицу, справедливо рассудив, что если там находится главный храм страны, то и настоящие алтари тоже должны быть именно там.

Отец Гон бросил выразительный взгляд на находящиеся за нашими спинами статуи.

– Лотий не ошибся: именно сюда свозились осколки божественных вместилищ. Однако после смуты в Лотэйне и неоднократных попыток взорвать главный храм жрецы нашли способ их защитить и сделали так, что теперь без разрешения отца-настоятеля ни один маг и ни один жрец не может спуститься на нижний уровень. А тем более сюда, в святая святых, где хранится сердце нашей веры.

– И тогда Лотий начал внедрять в Орден верных ему людей, – крякнул я. – Недурственная затея… хотя и довольно хлопотная. Человеку со стороны в настоятели никогда не пробиться. Для этого нужны особые качества, немалые заслуги перед Орденом и безупречная репутация. Так что он решил воспитать себе в помощь настоящих жрецов. Из всяких там беспризорников, юных воришек… Неужели ему было настолько не жалко собственного времени?

Отец-настоятель бледно улыбнулся.

– А ему было некуда торопиться. К тому же Лотий оказался гораздо предусмотрительнее, чем я думал, и начал выращивать жрецов еще лет двести пятьдесят назад. Сперва по одному, по двое. Когда понял, что это не просто долго, но еще и не гарантирует успеха, принялся по всей стране отбирать талантливых мальчишек… а параллельно искал способ безопасно проникнуть в храм. И помощников, которые смогли бы убивать по его приказу, обладали выносливостью, умением быстро перемещаться по темной стороне и при этом не задавали лишних вопросов.