Темный мастер

— Прости мою неотесанную спутницу! — скорбно заговорил он. — О ней как раз хотел я просить тебя, как своего в этом мире печали единственного друга! Сия молодая особа весьма дурного воспитания и наклонностей, к несчастию моему, моя сводная сестра, о коей я поклялся всегда заботится, но, как видишь, не смог уберечь от дурного влияния и дурных людей. Я вырвал ее из рук негодяев, но не могу укрыть ее от их преследования. Позволь нам эту ночь переждать под надежной защитой твоих стен! Завтра же мы покинем город в надежде добраться мест более безопасных.

— О, конечно! Конечно! — всплеснула руками леди, видимо, приходя от всего этого слезливого вранья в искренний восторг. — Мой дом в твоем полном распоряжении! Я немедленно распоряжусь приготовить удобные покои, теплую ванну и горячий обед!

Илания яростно задергала колокольчик, но никто из слуг не смог явиться так быстро, как ей того хотелось: наверное, просто ни один из них не обладал врожденной способностью летать. Не дождавшись отклика, барышня сама выскочила из комнаты, и по коридору зазвенел ее недовольный голосок.

— Ну и врун же ты! Зачем этот балаган? — зачаровано мотнула головой Лая. И вдруг нервно, судорожно рассмеялась, не в силах больше сдержать бьющую ее дрожь.

Но тут же осеклась, гася начинающуюся истерику, ибо увидела лицо своего спасителя: чужое, холодное… и очень злое.

— Зачем, хочешь знать? — яростно прошипел юноша. — Взгляни-ка сюда!

Он грубо схватил ее за плечо, развернул к фигурному окну, открывающему превосходный вид на то место, где еще десять минут назад в компании сумасшедших сидела Лая, а сейчас неторопливо расхаживали пятеро людей в темных масках.

— Тебе все еще весело, Насмешница? — бросил он ей в лицо, пронзив чужим, жестоким взглядом, от которого Лае стало страшно. Совсем как тогда, у Таркхемской переправы.

— И что теперь, Эдан? — тихо спросила она.

Огнезор дернулся от этого имени, как от удара.

— Человека, чье имя ты назвала, не существует больше, — так же тихо ответил он, стараясь не замечать, как что-то неприятно затолкалось на самом краешке сознания. — Я — не он.

— Зачем же ты притащил меня сюда? — не выдержала девушка.

— Не знаю. Наверное, просто любопытно стало, — пожал он плечами уже вполне равнодушно и чуточку цинично. — Не питай иллюзий, я тебя даже не помню.

Его слова, холодное безразличие его голоса ударили, будто хлыстом. Он видел это на ее лице — красивом бледном лице из его снов, до которого так хотелось дотронуться…

— Тогда, может, просто закончишь начатое, темный мастер? — разъяренной кошкой зашипела она. — Что тебе стоит?! Или боишься испортить кровью бесценный ковер своей подружки, господин «благородный лорд»?

Это ее «благородный лорд» издевательски резануло слух, будто старое оскорбление. Чей-то другой голос говорил эти слова вот так же… Барахтающаяся в темноте память тут же с радостью уцепилась за эту тонкую, но на диво крепкую ниточку, услужливо подсовывая имя: Крес. А следом и перекошенную разбитую физиономию, стоящую за этим именем. Потом еще лицо, опять какую-то фразу, еще два имени и три каких-то беспорядочных, никак между собой не связанных разговора.

— О! — Огнезор отшатнулся, порывисто сжал взрывающиеся виски ладонями, отчаянно заскреб пальцами, будто желая разорвать тонкую ткань кожи.

Взгляд его сделался почти безумным, ноги подкосились, голову разрывала давно забытая, но такая сейчас реальная боль. Все больше ощущалось нарастающее, неприятное головокружение: будто тысячи шершавых песчинок заструились в пустоту его памяти — вначале тоненьким ручейком, а потом все чаще и сильнее, пока не обрушились сводящей с ума, шуршащей лавиной. На миг тьма поглотила его сознание, сменяясь сотней ярких, отчетливых образов, в одночасье и в невообразимом хаосе затопивших разум. Затем движение их замедлилось, упорядочилось, и, наконец, остановилось вовсе, расставив все по своим местам.

Он вспомнил.

Глава десятая, где речь идет исключительно о прошлом

— Эй, отпустите ее! Как ни стыдно, втроем на такую маленькую девочку! — худенький семилетний мальчуган сжал кулачонки и решительно двинулся на троих девятилетних крепышей.

— Нашел, за кого заступаться! — зло прокричал один из обидчиков, потирая укушенную щеку. — Это ж дикарка, звереныш! Вон как кусается!

Он сердито пнул ногой прижавшуюся к земле, грязную шестилетнюю девочку, целясь в лицо. Та завизжала, увернулась и, поскольку руки ей держали двое других крепышей, ухватила подвернувшуюся ногу зубами.

— Вот гадина! — взвыл владелец ноги. — Да я тебя сейчас…

Договорить ему не дал кулачонка мальчугана, удар которого оказался на удивление крепким.

— Все равно так нечестно! — звонко и яростно прокричал неожиданный защитник. — Нельзя так!

Завязалась всеобщая потасовка, в которой про девочку забыли очень скоро, зато живо вспомнили какие-то свои старые обиды. Причем девятилетние явно склонны были одержать победу — их все-таки было трое, — когда вмешались двое взрослых, похватали мальчишек за уши и растянули в противоположные стороны.