Она осеклась, увидев Эдана, легко перемахнула изгородь и дернулась было к нему, но замерла, будто вспомнив что-то, почти зажегшуюся на лице радость поспешно погасила и отвернулась.
— Шел бы ты, Крес, — бросила глухо. — Я тебе вчера уже все сказала.
— Э нет! — зло ухмыльнулся тот, спрыгивая на землю. — Всякой дряни малолетней я себя на посмешище не дам! По-хорошему со мной не хочешь, так сама знаешь…
Последние слова он прошипел ей в самое ухо, ухватив за локоть.
— Руки убери! — яростно отрезала Лая, с опаской поглядывая на двоих приятелей Креса, явно пытавшихся зайти со спины: трое крепких семнадцатилетних парней ей пока еще были не по силам.
Крес, конечно, руку убрать и не подумал, вместо этого он запустил вторую пятерню Лае в шевелюру и больно потянул за волосы.
— Сволочь! — вскрикнула она, извернулась и заехала кулаком прямо в самодовольную Кресову физиономию. Тут же отскочила, готовясь принять на себя ярость его товарищей, но обнаружила, что те мирно лежат в дворовой пыли, а склонившийся над ними Эдан огорченно поправляет разорванный рукав школьной рубахи.
— А, защитничек! — процедил Крес, вытирая струящуюся из разбитого носа кровь. — Не боишься, что красоту твою подпорчу, пожилые вдовушки любить не будут?
— Ну, попробуй, — хищно усмехнулся Эдан, отстраняя пытающуюся было его утащить Лаю и чувствуя удивительную легкость и все нарастающее возбуждение.
Крес сплюнул и ринулся вперед, на ходу извлекая ржавый самодельный нож, однако Эдану хватило двух красивых отточенных движений, чтоб уложить противника на землю, а потом еще раз и еще… Годы школьных тренировок, бесчисленное множество повторений одних и тех же, бесполезных и надоевших, прыжков, поворотов, наклонов, напоминающих больше танцевальные па, теперь обретали смысл, выливаясь в послушные грациозные выпады, способные при желании стать смертоносными, но сейчас только опрокидывающие неуклюжего соперника в грязный песок. Снова и снова. Пока обессиленный и злющий Крес не начал пятиться, отползать подальше, остановившись лишь у ног старшего наставника, который, оказывается, уже давно наблюдал за происходящей баталией.
— Господин наставник! — прохрипел Крес, кое-как вставая. — Наш красавчик совсем сдурел, на людей бросается!
— Сопли подотри, Крес! — невозмутимо проговорил тот. — Дерешься, будто тебя тут не Высокому Поединку, а трактирному мордобою столько лет учили!
На Эдана же он глянул по-новому, будто открытие сделал, и кивнул ему одобрительно:
— Отличная техника! Не ожидал! Ты правильно поступил, что к нам вернулся. Зайдешь вечером, составим график индивидуальной работы с инструктором.
На том все разбирательство и закончилось. Эдан, не дожидаясь, пока зрители и пострадавшие покинут поле боя, направился к баракам. Лая догнала его и какое-то время молча шла рядом.
— Спасибо за помощь, — наконец заговорила она. — Ты молодец.
— Что, тоже не ожидала? — хмыкнул он с едва заметным вызовом.
— Почему же, ты всегда был хорош, просто с этой троицей нам раньше не везло…
Эдан остановился, заглянул Лае в лицо, желая понять, не издевается ли она. Затем нерешительно положил руку ей на плечо, удивляясь, как тяжело дался ему этот привычный с детства жест.
— Значит, мир? — очень серьезно спросила она, но в глазах ее заплясали знакомые смешливые искорки.
— Мир, — улыбнулся Эдан и, неожиданно для себя, легко коснулся губами ее губ.
Лая вздрогнула, порывисто обхватила руками его шею и ответила на его мимолетное касание длинным, отчаянным поцелуем. Потом вдруг отстранилась, взглянула эдаким бесенком и, пальцем погрозив, сказала:
— Учти, будешь и дальше посторонним дамочкам свои улыбочки подпускать, прибью лично! Никакие приемчики не помогут!
Ответом ей был еще один поцелуй…
Когда вечером, после часа всевозможных наставлений и подсчетов, Эдан вышел от старшего наставника, Лая серой тенью выскочила из-за угла, схватила его за руку и, тщательно стараясь никому не попасться на глаза, потащила за бараки, к их излюбленному проему в школьной изгороди, а оттуда — прямиком в темную лесную чащу. Там провели они всю ночь, плескаясь в холодной речушке, смеясь и по-детски дурачась, и не одному запоздалому путнику пригрезилось тогда в темноте, будто видит он пару сказочных лесных созданий.
А утром, пока Эдан разучивал на школьной площадке под руководством старшего наставника новую серию боевых упражнений, Лая совсем рядом скребла ступени парадного крыльца с видом крайне виноватым и усердным, кривясь от боли в исполосованной за ночное отсутствие спине, но не забывая при этом посылать своему сообщнику взгляды очень заговорщицкие и весьма соблазнительные. В свободное же послеобеденное время она лежала, растянувшись, на мягкой прибрежной траве у знакомого брода, а он, делая вид, что слушает ее гневные нарекания на какую-то малознакомую Аглену — «гадину и доносчицу», — растирал вспухшие красные полосы на ее спине специально для таких случаев припасенным снадобьем, с каждым прикосновением все больше сгорая от желаний далеко не целомудренных.