Тёмный мир

Но время лесных жителей истекло. Он не успел еще полностью повернуться ко мне, как из-за моей спины донесся смех, холодный и изумленный. Я увидел, как страх и ненависть проскользнули по лицу Эрту, и как он отвел от меня свой пистолет, и направил его вверх, на кого-то, стоящего за мной. Но прежде, чем он успел нажать на курок, нечто вроде луча белого света ударило из-за моего плеча в его грудь выше сердца.

Он упал мгновенно: губы его были искривлены в усмешке, глаза смотрели ненавидящим взглядом.

Я повернулся, медленно поднимаясь на ноги. Передо мной стояла улыбающаяся Медея, изящная и прекрасная, в туго обтягивающем ее алом платье. В руке она держала маленькую черную трубку, все еще поднятую. Ее пурпурные глаза встретились с моими.

- Ганелон, - прошептала она бесконечно нежным голосом. - Ганелон...

И, все еще глядя мне в глаза, хлопнула в ладоши.

Безмолвные стражники быстро вошли в сад, подняли безжизненное тело девушки и унесли его. Деревья зашевелились, зашептали и вновь замолкли.

- Ты помнишь, - спросила Медея. - Ты помнишь меня, лорд Ганелон?

Медея, Ведьма Колхиса! Черная, белая и алая - стояла она, улыбаясь мне, и странная ее красота будила старые забытые воспоминания в моей крови. Ни один человек, который знал когда-то Медею, не мог полностью забыть ее. Пока жил.

Но стоп! Я должен вспомнить еще что-то насчет Медеи. Что-то, заставлявшее даже Ганелона относиться к ней с сомнением и осторожностью. Ганелона? Значит, я еще не стал Ганелоном? Стоя перед лесными жителями, я был самим собой, но сейчас опять почувствовал неуверенность.

Воспоминания нахлынули на меня. Но пока прекрасная ведьма стояла и улыбалась мне, все, что сделало меня на короткое время Ганелоном, спало с моего мозга и тела, как разорванный плащ. Эдвард Бонд стоял перед ней в чужой одежде, глядя на сад, с ужасом и отвращением вспоминая все, что здесь произошло.

На мгновение я отвернулся, чтобы Медея не догадалась по моему лицу, что со мной происходит. Знание того, что было куда более ужасным, чем то, что я сейчас сделал, находясь во власти сильной и злой воли Ганелона, всплыло во мне.

Это было тело Ганелона - теперь в этом не было сомнений. Эдвард Бонд вновь был на Земле, на своем старом месте, но его память все еще находилась в моем мозгу, так что у него и у меня была одна душа. А Ганелона не было вовсе, за исключением редких моментов, когда воспоминания, которые принадлежали мне - мне? - по праву, вытесняли Эдварда Бонда.

Я ненавидел Ганелона. Я презирал все его мысли и его самого. Моя фальшивая память - наследство Эдварда Бонда - была сильнее, чем память Ганелона. Я был Эдвардом Бондом - стал им сейчас!

Заботливый нежный голос Медеи прервал мои размышления, повторив вопрос.

- Ты помнишь меня, лорд Ганелон?

Я повернулся к ней, чувствуя, что поток мыслей и чувств, боровшихся во мне, делает выражение моего лица смущенным.

- Меня зовут Бонд, - упрямо сказал я ей.

Она вздохнула.

- Ты вернешься, - проговорила она. - Это займет время, но Ганелон вернется к нам. Когда ты увидишь знакомую тебе обстановку, знакомую жизнь в Темном Мире, жизнь Совета, двери твоего рассудка опять раскроются. Я думаю, ты вспомнишь еще немного ночью, на Шабаше.

Внезапно ее красные губы улыбнулись почти угрожающе.

- С тех самых пор, как я отправилась в мир Земли, ни разу не было Шабаша, - продолжила она. - А это очень долго. Потому что в Кэр Ллуре есть тот, кто уже зашевелился и жаждет своей жертвы.

Она испытующе поглядела на меня, и зрачки ее сузились.

- Ты помнишь Кэр Ллур, Ганелон?

Прежнее болезненное чувство ужаса волной прокатилось по мне при упоминании этого загадочного названия.

Ллур... - Ллур! Темнота - и что-то, шевелящееся за золотым окном. Что-то слишком чужое, чтобы ступать по той же земле, по которой ступает человеческая нога, что-то такое, чего вообще не должно было существовать, пока люди живы. Ступая по той же земле, живя вместе с ними, это что-то отрицало людей! И все же, несмотря на мое отвращение, Ллур был мне ужасно близок!

Я знал! Я вспомнил!

- Я ничего не помню, - коротко ответил я. Потому что именно в эту минуту я понял, что надо быть осторожным. Я не мог доверять никому, даже самому себе - и я понимал, что не должен был этого показывать. Пока я не уяснил, чего они хотят, чем угрожают, я должен был держать про запас это единственное оружие, которое было в моем распоряжении.

Ллур! Мысль о нем... - это укрепило мое решение. Потому что в туманном прошлом Ганелона между ним и Ллуром существовала страшная связь. Я знал, что они пытаются толкнуть меня на полное соединение с Ллуром - и я знал, что даже Ганелон боялся этого. Я должен притворяться еще более невежественным, чем я есть, пока все это не прояснится в моей памяти.

Я вновь покачал головой.

- Я ничего не помню.

- Даже Медею? - прошептала она и подошла ко мне плавной походкой.

В ней действительно было что-то колдовское. Мои руки приняли эту алую и белую мякоть, как будто они были руками Ганелона, а не моими. Но губы, ответившие на яростный поцелуй, были губами Эдварда Бонда.

- Даже Медею?