Темный мир. Равновесие

– Ее не пиратят, – жестко сказал он. – Ее просто убивают. Другой процесс, сам не могу понять.

Водитель «Скорой» открыл задние дверцы, в этот момент у тротуара с визгом остановилась машина, необъятных размеров блестящий черный «Лексус». Распахнулась пассажирская дверца, выскочил человек в костюме, со съехавшим набок галстуком, с матово-белым мясистым лицом, и рванул к «Скорой».

– Пропусти! – он грубо расталкивал людей со своего пути. – Отойди!

Так же бесцеремонно он оттолкнул врача. Кинулся к девушке на носилках:

– Машенька! Доча! Я здесь, посмотри… Папа пришел!

И, как безумный, начал тормошить ее за плечо.

Врач возмутился:

– Перестаньте ее трясти! Вы что, с ума сошли?! Садитесь в машину, мы повезем ее в дежурную…

Человек в костюме схватил водителя за шиворот:

– Повезешь, куда я скажу! Понял, сука?!

Он что-то еще кричал, изо рта его вырывались капельки слюны и падали на лицо врача. Тот молчал, только еле заметно морщился. Я поразилась его выдержке – хотя кому, как не врачу «Скорой», обладать железными нервами…

– Посмотри на него, – сухо велел Пипл.

Внутренне обмерев, я нащупала свой амулет и снова сжала его в кулаке. И чуть не заорала во все горло.

Человек в костюме выглядел страшно. Его лицо было покрыто слоем крови, частью свернувшейся, частью свежей. На виске отвратительным кожистым наростом сидела все та же, уже знакомая мне печать – знак Тени.

Фигура врача была серой, будто наполненной изнутри сигаретным дымом. Над его головой плясали искры ярости. Человек в костюме напирал на него и кричал:

– Я тебя сгною! Я тебя посажу! Ты у меня кишки свои выплюнешь!

Я огляделась, не выпуская амулета из руки. Лица вокруг расплывались перед глазами – кто-то злорадствовал, кто-то сочувствовал, но Тени среди них не было…

У меня закружилась голова.

– Она с утра уже была больная, – сказали в двух шагах за спиной. – Сама не своя. И еще эти доллары…

Я обернулась. Рядом стояла Лера – вот уж кого я меньше всего хотела сейчас видеть.

– Доллары? – механически переспросила я. – Ты знаешь, что с ней случилось?

– Хочешь поболтать о чужом горе? – Лера прищурилась.

Я вспомнила железную выдержку доктора из «Скорой» и тоже сдержалась:

– Я хочу ей помочь.

– Ты врач? Покажи диплом!

Я опять сдержалась, но спрашивать больше не стала. Если знает Лера, должны быть еще свидетели: однокурсники, друзья, соседи.

– За последние два дня она дважды меняла духи, – задумчиво сказал Пипл, глядя вслед уходящей Лере.

– Ты о чем?

– Она чует в тебе соперницу. Боится потерять своего мужика, а как его удержать, не знает.

– Не нужен мне ее мужик, даже с доплатой… И знаешь что? Давай договоримся, что ты не будешь докладывать все, что вынюхал. Кто менял духи, у кого какой день цикла…

Носилки уже поставили в машину. Человек в костюме надрывно кричал в телефон:

– Сейчас! Сию секунду! Это моя дочь, ясно? Какой, к черту, диагноз, я не знаю, она без сознания!

Крича, он влез в машину «Скорой», и она сразу тронулась. Я сделала за машиной несколько шагов:

– Эй, мы что, их отпускаем?!

– Найдем, – Пипл казался непривычно подавленным. – Их-то в больнице найти – не проблема… Проблема – найти Тень. Она, по всему, непростая…

Толпа стала рассасываться: занятия шли полным ходом. Пипл сжал мой локоть: на скамейке у входа сидела девушка и рыдала, не напоказ, а потихоньку, делая вид, что пишет эсэмэс на телефоне.

– Посмотри, во что она обута, – сказал Пипл.

На ногах у девушки были кроссовки – по виду очень недешевые, но в целом совершенно обыкновенные.

– И что?

– Это кроссовки жертвы. Значит, они подруги или близко знакомы. Давай, может, это наш единственный шанс…

– Почему не ты?

– Потому что с тобой она легче пойдет на контакт! Ну, давай, время дорого…

Не могу сказать, что мне легко заговаривать с незнакомыми людьми, особенно когда они плачут. Но выбора не было. Я вздохнула – и зашагала к девушке в кроссовках.

* * *

Мария Хлебникова, девятнадцати лет, никогда не болела. Занималась спортом, не пропускала физкультуру. За несколько часов до своей срочной госпитализации она приехала на занятия, по злой иронии судьбы, на «Скорой». В объезд утренних пробок.

В коридоре учебного корпуса Маша вынула из сумки кроссовки, взятые на физкультуру, и отдала однокурснице Ире, вот этой самой, что плакала сейчас на скамейке.

– Меня пригласили вечером в клуб, я надела новые туфли… А они оказались «испанскими башмаками». Хоть снимай да иди босиком… Маша увидела и дала мне свои кроссовки, у нас одинаковый размер…

– Щедрая.

– Она вообще классная девчонка, кто о ней гадости говорит – просто дураки…

– С утра она была здорова?