Темный мир. Равновесие

– Привет, – меня разбирал нервный смех. – Я хотела тебе позвонить, но телефона-то не знаю…

– Запиши, – он вытащил свою трубку. – А еще лучше, скажи свой, я тебе перезвоню, у тебя высветится.

Мы обменялись телефонами на глазах трех десятков заинтересованных свидетелей.

– Ну что, ты решила свои срочные проблемы?

Я покраснела, как тысяча вареных раков:

– Да. Ты прости, мне страшно неудобно, я не хотела тебя обидеть.

Он прищурился:

– Я прислал тебе запрос на «Фейсбуке».

– Когда?!

– Сегодня с утра.

– А… я еще не видела, – я глупо и счастливо улыбнулась.

Сэм увидел кулон на моей шее:

– А это та самая штука, о которой ты рассказывала? Память отца? Которую ты потеряла?

– Нашла! – я засмеялась. – Нашла, представляешь!

– Я так и знал, что найдешь, – он серьезно кивнул. – А какие у тебя планы на сегодня?

– Н-никаких.

Он заговорщицки поманил пальцем:

– Я знаю одно место. Огромное хранилище старых самолетов под открытым небом. И я нашел там дыру в заборе…

– Сэм!

– Ага. Самолеты стоят в низине, вечером там туман… И когда закатное солнце его освещает… можешь себе представить? Ты сидишь в кабине, а вокруг… облака. Ты летишь. Помнишь, как у Экзюпери…

– Ты читал Экзюпери?!

Он сбился. Даже растерялся на мгновение. Провел ладонью по лбу:

– Ну да… А что такого? Так вот: сегодня по прогнозу ясный закат и легкий туман. Я перезвоню, будь готова к полету.

– Буду готова, – прошептала я.

Он кивнул, нахлобучил шлем и с великолепным ревом укатил по аллее. Я пожалела, что не ношу с собой свежих лимонов – чем-то надо было убрать с лица предательскую улыбку.

* * *

Самолеты. Туман на закате. Облака. Сент-Экзюпери. Никогда в жизни я не ждала так сильно, чтобы занятия поскорее закончились и наступил вечер.

– Чего это ты такая веселая? – с подозрением спросила Настя. – Знаешь, Миша этот, Васильев, твой знакомый, в общагу ушел от своей… Ты меня слышишь?

Я не слышала. В своих мечтах я уже была в кабине, и розовые облака клубились под стеклом, и Сэм сидел рядом, мы вместе держали штурвал, и наши руки соприкасались. Да! Никогда в жизни мне так не хотелось дотронуться до другого человека. Взять ладонь. Коснуться щеки. Сегодня мы будем сидеть рядом в салоне самолета, в облаках…

– Лебедева, тебе эсэмэска пришла, – ревниво сказала Настя. – От кого из двух?

Но эсэмэска была от мамы: «Дашенька, я в Москве! Люблю тебя!» К тексту прилагалась картинка: мама на вокзале, на фоне поезда, с огромным букетом роскошных цветов. Я отметила, что она поменяла стрижку, прическу, оттенок волос, что одета подчеркнуто стильно и даже, кажется, похудела. Мама улыбалась в камеру – при полном макияже. Ни одному из своих прежних мужчин она так не улыбалась.

И мама тоже счастлива, подумала я и глубоко вздохнула. Как хорошо. Какой неожиданный, чудесный поворот судьбы!

Потом фотографии стали приходить каждые пятнадцать минут: вот мама на площади трех вокзалов, а вот она уже на Садовом кольце. Случайные виды, снятые из окна машины, и вот уже мама на Кремлевской набережной, вот уже на Красной площади, все с теми же цветами, все такая же довольная и счастливая.

На перемене я ей перезвонила:

– Мама, ты отлично выглядишь! Тьфу-тьфу!

В трубке рассмеялся ее новый, низкий русалочий голос:

– Доча, я просто счастлива! Сегодня поужинаем где-нибудь вместе, я хочу познакомить тебя с Германом… Мы решим и перезвоним тебе, ладно?

Эти ее слова – «мы решим» – задели меня больше, чем можно было предвидеть. Я вдруг подумала: а может, мне с Сэмом на этот ужин прийти?

Я тут же отогнала дурацкую мысль. Сэм может подумать, что я, как деревенская невеста, спешу его познакомить с мамой. Да еще с непонятным другом мамы, которого я впервые сегодня увижу…

Телефон завибрировал: снова пришла эсэмэска. Я рассеянно глянула на новую картинку…

На этот раз они снялись на смотровой площадке Воробьевых гор. Наверное, попросили сделать снимок кого-то из туристов. Мама улыбалась, порыв ветра бросил ей прядь волос на щеку…

А рядом стоял ее Герман. Я взмолилась, чтобы это была неправда, чтобы мне померещилось, чтобы глаза меня обманули…

Но это был он. «Доктор». Тень, Консервы, враг, которого мы упустили.

Трясущейся рукой я набрала маму. Прошел звонок, другой, я чувствовала, как струйки пота сбегают у меня по спине.

– Да-аша? – послышался в трубке ее голос, звучавший теперь тягуче и пьяно. – До-оченька… А мы тут…

– Где? – закричала я в трубку. – Где ты, мама, где находишься, адрес! Скажи скорее!

– Тут та-ак красиво! – она засмеялась нетрезвым смехом. – Мы пили шампанское…

– Где ты? Еще на набережной?

– Не знаю… Сейчас у Германа спрошу…

– Мама! Послушай, не сходи с места, никуда с ним не ходи, он…

– Э-э… Что-то пищит в трубке… Ничего не слышу…

Связь оборвалась. Я прижала ладонь ко лбу; ничего, ничего, мы справимся. Гриша сможет найти мою маму и открыть к ней рамку. Инструктор поможет… Мы навалимся все вместе…

Снова завибрировал мой телефон. На дисплее высветилось – «Мама».

– Привет, – сказал мужчина в трубке.

Казалось, капли пота на моей спине превратились в лед.