Темный оборот луны

-- Да нет, - ответила Инна. - В шкафу что-то взорвалось, туда кто-то что-то положил... Откуда я знаю, я же не спрашивала... А никто не пострадал... у Надьки морда была черная, никак отмыть не могла... И у тетки какой-то давление подскочило... А что, раньше такого не было? Ты извини, мы там все какого-то успокоительного натрескались, я теперь ничего не соображаю...

-- Ты никогда ничего не соображаешь! - рассердилась Галя. - Научный работник, тоже мне... Спустись с облаков! Может, тебе не ходить пока на работу, раз на Вадима кто-то наехал? Переждать?..

-- Да ладно, - сказала Инна. - Ничего не случится.

-- Не случится? С автоматами приедут, поздно будет! Нам-то там что, мы далеко...

-- А что, приезжают? - спросила Инна с любопытством.

-- Оооо... - протянула Галя, у которой не было слов от раздражения. - Ладно, спи иди!

Она положила трубку и съежилась, сидя на диване.

-- Господи, какой день жуткий... - проговорила она. - Жуткий, жуткий, жуткий день...

Она машинально протянула руку к будильнику и принялась заводить его, не глядя на циферблат, и только убито повторяя: жуткий, жуткий, жуткий день...

Вечером, когда стемнело, Виталик сошел с опоздавшего поезда за шестьсот километров от Москвы. Поезд ушел дальше, оставив Виталика с сумкой через плечо на пустой привокзальной площади, где было ветрено, но тепло - почти на шестьсот километров теплее - и можно было не застегивать распахнутый пуховик. На тротуаре у стены спали, свернувшись, тихие бродячие псы, рядом стоял киоск, и какая-то толстая тетка со всей силы дубасила кулаком в дверь, крича: "Ве-рыч! Откррой, Верыч!" Виталик тоскливо бродил по площади среди сиротливых столбиков с ободранными вывесками, ища нужную остановку. Остановки не нашел, вместо нее на столбе висела пустая рама от щита, и никакой другой информации не предвиделось. На скамейке сидел грязный мужичок в кепке, надвинутой по самые уши, и пьяно медитировал, уставясь куда-то в пространство. Потоптавшись вокруг, Виталик понял, что больше разговаривать не с кем.

-- Эй, отец, - сказал он, останавливаясь рядом и пытаясь определить на глаз степень отключки. - Новозаводская улица далеко?

Мужичок не торопясь, глубокомысленно пожевал губами и, когда Виталик уже отчаялся получить ответ, невнятно произнес:

-- Это тебе в город надо.

Виталик хмыкнул.

-- Вот мило. Я знаю, что не в степь. Куда в город-то?

-- В город. Здесь улицы нету.

Виталик тяжело вздохнул.

-- Мудрец хренов... Сеятель... хранитель.

Тут словно по тайному сигналу на площадь вылетела битая "Волга", сделала широкий размашистый полукруг, остановилась рядом, из нее почти по пояс высунулся здоровый детина и бодро проорал: "Командир, куда едем?"

Виталик счел, что это оптимальное решение проблемы, распахнул дверцу и опустился на сидение.

-- Улица Новозаводская, - прочитал он по бумажке. - Дом тридцать два.

-- Это где? - спросил водитель хрипло.

Виталик удивился.

-- Вот уж не знаю, - сказал он. - Знал бы, так сам добрался.

-- Э, их черт не поймет, - сказал водитель. - Это улица Фрунзе бывшая, что ли.

-- Весьма вероятно, - сказал Виталик немного раздраженно, наклоняясь и размещая сумку под сидением.

Водитель возбужденно хмыкнул.

-- Переименовали все к чертовой матери. Ну, детство, а? То так обзовут, то эдак. И главное, думают, от этого что-то изменится. А она так же как была - грязи по колено, - он включил передачу и тронул машину. - Это что. У меня сестра на западной Украине за местным. Вот где улицы так улицы, уж зоопарк по-взрослому. Пишу ей теперь на улицу Линкольна - это бывшая Ленина, значит. А сами ж темные, толком и не знают, кто такой - то ли вроде машина, то ли вроде человек. Им главное переназвать, чтоб хоть имени черта с рогами, а табличку поменять, отчитаться, - он наклонился к Виталику и уставился прямо на него. - Я тебе так скажу. Ты хоть обкукарекайся, перья не вырастут, - Виталик отстранился, и водитель, отвернувшись, тронул передачу. - Эх... ладно, сейчас найдем.

Сразу за вокзалом они свернули куда-то в темноту, и Виталику показалось, что город на этом и кончился. Машина перевалилась через переезд и погрузилась в пучину деревенских одноэтажных переулков с редкими фонарями на углах. Фары освещали все сплошь сугробы, дощатые заборы с жестяными почтовыми ящиками и черную проволоку кустарника. Несколько раз водитель останавливался, разглядывая таблички. Несколько раз им в глаза мигали фары встречных (Да засада, знаю... - бормотал водитель. - Тут всегда гайцы в кустах сидят... Тут левый поворот запрещен...) Виталик уже стал подозревать, что они ездят кругами по одному и тому же месту, так все было похоже, и наконец машина тормознула у расчищенной от снега лавочки перед очередным забором.

-- Вот Новозаводская, - сказал водитель. - Я ж говорил, это Фрунзе бывшая.