Темный огонь (ЛП)

- Похоже, на сей раз ты вляпалась по-крупному, Расти, - тихо пробормотала она. - И я не имею ни малейшего понятия, как теперь из этого выпутываться.

Она попыталась съесть хлопья с холодным молоком, но чувство одиночества пересилило голод. Ей дико хотелось увидеть его губы, то, как они медленно и сексуально искривляются в ухмылке. Ей нужно было чёрное пламя, горящее в его глазах.

На вкус хлопья словно картон. Почему в том, как Дарий пил её кровь, оказалось столько эротизма, хотя даже мысли о подобном в исполнении кого-то другого вызывают у неё тошноту? Отчего ей противно, когда Барак оказывается слишком близко, и почему её тело каждый раз сжимается в ожидании Дария?

Кончиками пальцев Темпест ощупала метку на шее.

- Ты же не собираешься сидеть здесь и мечтать, Тэмпест, - твердо произнесла она, слегка удивившись тому, что назвала себя по имени, на котором настоял Дариус.

- Давай сделай что-нибудь, и перестать вести себя глупо.

Ей понадобилось несколько минут, чтобы привести себя в порядок, и, погладив сонных леопардов, она вышла из автобуса. Тяжелые занавески на окнах не впускали свет внутрь, поэтому день показался ей ярче, чем обычно, так что ей пришлось зажмурить глаза перед его сиянием. Легкий ветер, мягкий и игривый, трепал ее волосы и одежду, шелестел среди листьев и потрескивал сосновыми ветками на территории их нового лагеря.

Воздух был наполнен ароматами сосны и полевых цветов. Недалеко журчала вода. Тэмпест без энтузиазма взялась за движок автобуса, наконец отрегулировав его как надо. Из-за ветра она почуствовала себя более одинокой, чем обычно. Цвета вокруг казались гораздо насыщеннее, когда Дариус был рядом. Да и весь мир был ярче, когда Дариус был здесь.

Одержимость. Неужели это было то, что с ней происходило? Темпест налила в бутылку воды и сунула в ее свой рюкзак. Она пойдет прогуляется до ручья и освежиться. Смоет всё это с себя. Насвистывая, сунув руки в карманы, она отправилась в путь, решив для себя, что присутствие Дария больше не будет преследовать ее. Но чем дальше она отходила от лагеря, тем быстрее чувство темного гнета стало догонять ее.

Она попробовала петь, но на сердце была тяжесть, ноги налились свинцом и каждый шаг давался с трудом. Страшная печаль росла в ней. Потребность увидеть Дария, прикоснуться к нему, знать что он жив и здоров - становилась нестерпимой. Она обнаружила ручеек и последовала за ним, он начал расширяться и превратился в бурное озеро, расположенное среди гор. Она сняла туфли и вошла в озеро, его ледяные воды помогли прояснить голову.

Дарий не мертв и не болен. С ним все в порядке. Связь же между ними выросла, так как он все чаще и чаще объединял свое сознание с ее. Близость которую они испытывали к друг другу не была создана для людей. Без его присутствия она ощущала себя потерянной. Вот и все. Все просто. Надо лишь научится жить с этим.

Темпест все дальше пробиралась сквозь поток, до тех пор, пока вода не стала омывать колени и убеждать ее следовать за течением. Она начала ощущать окружающих ее насекомых, их жужжание, сливающееся в постоянный гул. Они были вспышками цвета, которые жужжали тонкими крылашками. Она слушала так, как Дарий научил ее, в абсолютной тишине, если не считать воду, которая текла вокруг нее, сосредотачивая свои мысли на крошечных существах, в которых кипела жизнь.

Темпест наблюдала за блестяще-синими стрекозами, которые парили над потоком. Очень медленно повернушвись, она увидела, что бабочки сбились в кучу. Так много красивых цветов, крылья бьющиеся в воздухе. Они слетелись отовсюду, касались ее, приземляясь на ее плечи и руки. Зачарованная, она осталась сосредоточена на них, до тех пор пока она не испугалась, что их стало слишком много. Резко она отпустила их и они грациозно взлетели.

Музыкальные ноты проникли в ее мысли, поскольку птицы затеяли концерт, так называемое состязание звуков. Различные виды соперничали за воздушные волны и старались превзойти друг друга. Она внимательно слушала, повторяя зкуки по себя, до тех пока она не стала уверенна, что знает каждую отдельную песню, каждый смысл, прежде чем она на них ответила.

Одну за другой она позвала их к себе. Протянув руки, она, уговаривая, пела для них, ее хриплое пение приманивало птиц с их ветвей и гнезд. Они летали вокруг нее, низко кружась, опускаясь, чтобы осторожно осмотреть ее, прежде чем опуститься на ее руку.

Следом, цокая и недовольно бормоча, прибежали белки, остановившись на краю берега. Медленно, с большой осторожностью, Темпест побрела к ним, не переставая разговарить с птицами. Они порхали вокруг нее, ворковали и заливались трелями своих любимых песен. Два кролика нерешительно выпрыгнули на открытое место, шевеля своими носами в ее сторону. Темпест замерла, дотягиваясь до них только своим сознанием, чтобы включить их в круг общения.