Темный огонь (ЛП)

- В то время как ты осматривал внутреннюю часть моей головы, ты узнал, что я хочу дать тебе половину времени?

Его рот смягчился с насмешкой мужского развлечения.

- Ты имеешь в виду, когда ты не желаешь мое тело в твоем?

Разъяренно она кивала.

- Как теперь, например.

Его ладонь убрала назад влажные пряди волос от ее лба. Его глаза впились в ее.

- У тебя есть удивительная склонность к насилию женского стиля, - прокомментировал он забавно.

- Я начинаю думать, что насилие могло бы быть единственным способом обращаться с тобой.

Темпест вставила руку между собой и стеной его груди и устойчиво увеличила давление, пока она не потеряла свою собственную силу. Если он не заметил тонкие намеки, чтобы позволить ей быстро уйти, она бы обратилась к насилию, и затем он сожалел бы об этом. Серьезное удар просто помог бы сделать его надутому мужскому эго некоторую пользу. Она впилась взглядом в него снова, надеясь иссушить его на месте.

- Я не верю любви. Это - миф. Люди используют это, чтобы добиться их. Нет никакой подобной вещи. Это - простая физическая привлекательность.

Дарий фактически бросил ее из бассейна.

- Вы фактически веришь ерунде, которую ты извергаешь? Я - темнота. Ты - свет. Я - хищник. Ты владеешь состраданием и добротой в себе. Все же я должен научить тебя любви?

- Твое эго показывается снова, - объявила она со слабой надменность в голосе. - Ты знаешь, Дарий, не необходимо, чтобы мы думали или верили в подобное все время. Я не должна видеть все твои пробуждения.

Что-то глубоко темное и ужасающее мерцало в глубинах его глаз, и она задержала свое дыхание. Он мигнул, и иллюзия закончилась, оставляя ее удивленной, если она видела только огонь свечей, отраженных в его глазах.

- У тебя есть одежда на простыне. Оденься, Темпест. Я должен питаться.

Момент когда он произнес эти слова, она услышала свое сердцебиение сильным. Это казалось чрезмерно громко ей, как удар барабана. Хуже, она могла услышать его сердцебиение. Вода, льющаяся со стен, также, была почти оглушительна, тогда как прежде ночью она едва замечала это. И она услышала что-то еще высоко, отдаленный звук зловеще как то, что она предполагала, что большое число летучих мышей могло бы сделать.

Темпест глубоко вздохнула, ее зубы, кусающие нервно ее нижнюю губу. Ей не нравилось использовать Дария как всемирное продовольствие. Ей не нравился факт, что ее слух внезапно стал так странно острым. Что все это означало? Он укусил ее несколько раз. Он мог заразить ее любым сделанным им существом, которым он был? Медленно она надевала одежду, которую он сотворил - что-то еще, что она не хотела исследовать слишком близко. Она не была ее одеждой. Просто откуда они ее производят?

- Ты находишься слишком глубоко на сей раз, Расти, - бормотала она громко.

Дарий был около нее, безупречен, изящен, влиятелен.

Он погладил ее волосы нежно.

- Прекрати говорить с собой.

- Я всегда говорю сама с собой.

- Ты не одна больше. У тебя есть я, таким образом, нет никакой дальнейшей потребности продолжить эту привычку. Действительно ли ты готова?

Его черные глаза просматривали ее бледное лицо, обоснованно в течение момента lb на ее дрожащем рте. Его несколько развлекло, что периодически она испугала себя со своим собственным воодушевляющем неприятностям. Это поразило его, что она не всегда пугалась им, что она приняла его различие: тем же самым путем она принимала различия цвета кожи или религии. Тем же самым путем она принимала животных.

Буря неожиданно потянулась и взяла его руку.

- Даже если ты - самое высокомерное существо, с которым я когда-либо сталкивалась, спасибо за прошлую ночь. Это было красиво, Дарий.

Это была последняя вещь, которую он ожидал, и это переменило его, как ничто иное не смогло. Он повернул свою голову далеко от нее так, чтобы она не уловила мерцание слезы; это внезапно коснулось его глаз. Это само по себе было маленьким чудом. Он еще не верил себе, что способен к слезам, он хотел плакать, потому что она благодарила его несмотря на свой гнев на нем, ее страхи перед его полномочиями, этим местом, их ночь значила достаточно для нее, что она думала, чтобы благодарить его.

Когда он взял ее к поверхности горы, он понял, что это был первый раз, когда любой благодарил его за что-либо. Его роль поставщика и защитника его семьи была установлена давно и таким образом теперь считалась само собой разумеющимся. Эта маленькая женщина, настолько деликатная, но все же настолько храбрая, заставила его помнить причину, почему он выбрал роль поставщика и защитника.