Темный охотник

Некромант и морок кивнули друг другу, словно старые приятели, а затем обманка выхватила из ножен кривой меч. Его лезвие вспыхнуло багровым. В следующую уну клинок, поднявшись на высоту человеческого роста, поплыл прочь, в сторону левого коридора, освещая стены всполохами магического огня и заставляя гротескные тени плясать под потолком.

Следом за мечом, шагах в семи, опираясь на посох, пошла обманка, сейчас являющаяся куда более человеком, чем ее красноглазый повелитель. Гафур отпустил свое создание на тридцать шагов вперед и, крадучись, пошел за ним, следя, чтобы багровое зарево не удалялось, но и не приближалось. Так они и брели пустыми коридорами, минуя ледяные дворцы и каменные статуи, высеченные самой природой. Проходя зал за залом, колдун надеялся заставить затаившегося лича напасть, а затем сделать то, что ему было предначертано Кругом. И вот, когда он уже начал подумывать о том, что его хитрую уловку раскусили, и враг не проявит себя должным образом, хилсс мелко задрожал, предупреждая о надвигающейся угрозе.

Удар оказался стремительным. Заклятье, более всего похожее на черный многогранный бриллиант, прилетело откуда-то из-за гигантских сталактитов и, не долетев до «обманки» добрых тридцати футов беззвучно лопнуло. На его месте оказалось два бриллианта поменьше, в свою очередь лопнувших и родивших четырех меньших собратьев. Когда удар настиг пустышку, вокруг было уже больше шести десятков черных, точно Бездна, камней, каждый из которых был величиной с куриное яйцо.

Гафур остановился, наблюдая, как его творение корчится от боли и теряет расползающуюся плоть, воя столь правдиво, что любой держатель Услады караванов[28] обязательно взял бы для своего представления столь выдающегося актера. Багровый меч бросился вправо, показывая некроманту, где скрывается лич. Но клинок не дотянулся до врага и, задрожав, словно мираж над пустыней, рассыпался сонмом беззлобных искр.

Когда все было кончено и в белой окровавленной мантии обманки остались лишь обугленные кости, сдисец позволил себе на несколько шагов приблизиться к расставленной ловушке и, вжавшись в стену, затаиться.

Лича он увидел не сразу. Сутулая, широкоплечая, полупрозрачная фигура мелкими шажками вышла из-за каменных колонн. Лишь череп с мертвенно-голубыми, сияющими точно гнилушки, глазами да хилсс оказались материальны – все остальное было призрачно-серым и зыбким. Гафур во все глаза смотрел на черный посох в бесплотных руках. На его древке были золотые насечки, тускло блестящие в свете глаз мертвого мага. Они складывались в сложную вязь древних, как сам этот мир, рун. Восемь позвонков в верхней части переходили в рубиновой череп, шипящий и излучающий мощь самой Бездны. Великий Посох некромантов Сдиса. Тот, что когда-то вручили Восьмому Кругу сами Проклятые. Утраченный восемь десятков лет назад и вновь с таким трудом найденный на самом краю мира.

Сила, заключенная в хилссе колдуна, начала действовать на плетение заклятья-обманки, и то «поплыло». С каждой уной Гафуру становилось все сложнее удерживать его в руках.

Ждать больше нельзя. В любой момент лич мог понять, что его банальнейшим образом надули. И некромант ударил, вложив в заклинание все силы, весь опыт, всю злость и ненависть. О, многие из его ордена восхитились бы сложностью вязи и, в то же время, гениальной простотой заклинания… Редко кто отваживался рискнуть связать в одну основу тьму и свет, дать им пропитаться собственной душой, а потом отдать все это на растерзание Пожирательницы Жизни и не испугаться, что вместе с колдовством смерть может забрать и твое тело. Но у Гафура не было иного выбора. Он хорошо понимал, что того, кто впитал в себя такое количество душ, ничем иным не проймешь. И поэтому рискнул.

Не было ни громов, ни молний, ни ослепительных вспышек, ни рева призванных демонов. Всего лишь ветер. Легкий, как утренний бриз на воде Устричного моря. Он вором скользнул за спину лича, исподтишка обнял за плечи, взметнул призрачную мантию, а затем, когда ничего не подозревающая жертва оказалась в его власти, взвыл на ухо и начал раздирать стальными когтями то, что связывало дух отступника с телесной оболочкой.

Тварь, поняв, что попала в ловушку, скрипнула, словно старый сверчок, попыталась сбросить с себя смерть, но «Ветер Обуздания» не такой простой противник. Нельзя убить тьмой то, что содержит в себе свет. Свет отбивается только светом, и только тогда на его место решается прийти тьма.

Отступник не умел этого делать. Или не смог. Или не успел.

Зато он успел сделать кое-что другое. Швырнул во все стороны рой боевых заклятий. Лич не знал, где его убийца, не видел его, но понимал – тот где-то рядом, и был уверен, что он не уйдет безнаказанным.

Так и случилось.