Темный охотник

Дабы соблюсти рамки приличий, Миклошу следовало поприветствовать королеву бала – Фелицию, но Бальза плевать хотел на приличия. Он скорее бы вышел на солнце, чем стал выказывать уважение кому-то, кроме себя. Поэтому, вместо того, чтобы пойти с вновь прибывшими гостями в центральный зал, он остановился у большого аквариума с разноцветными тропическими рыбками всех возможных расцветок. От пестроты легкомысленных красок у тхорнисха сразу заболели глаза и заломило виски. Жители морей напомнили ему фэриартос, с тем лишь исключением, что молчали, а не рассуждали с умным видом об искусстве. Именно поэтому Бальза выбрал общество рыб, а не выкормышей Александра Мело, коих в этом помещении было предостаточно. Пожалуй, начни они восторгаться звучащей здесь музыкой, которая казалась тхорнисху, обладающему идеальным слухом, страшнейшей какофонией – и он забыл бы о приличиях окончательно. По меньшей мере, его стошнило бы прямо в злосчастный аквариум. В худшем случае – «знаток» мелодий лишился бы головы.

В буквальном смысле.

– Иди, – тихо сказал нахттотер Йохану, который ловил каждый его взгляд. – Посмотри, здесь ли они.

Помощник молча растворился в веселящейся толпе.

Рядом с аквариумом стояли два глубоких кожаных кресла с греческим орнаментом на ручках и невысокий стеклянный столик с вазой, в виде бога Гермеса. Вместо цветов в ней красовалась оливковая ветвь.

Миклош поморщился. Это было вполне в стиле лицемерной Фелиции – подсунуть всем под нос символ мира. Мало того, что пошло, так еще и совершенно не соответствует истине. Женское царство Даханавар в мир и справедливость всегда играло только на словах. На деле же, они давно стали главенствующим кланом, подмяв под себя основной процент голосов в Совете – и отнюдь не добрыми действиями. Раньше на «Леди» была управа в виде Лудэра[47] и Кадаверциан. Но первые погибли в межклановой войне, а вторые, победив в ней, отошли от политики и пустили все на самотек.

Клан Тхорнисх же был в то время не слишком многочислен, и его никто не поддержал. В итоге глупцы дали Фелиции возможность посадить себя на цепь. На очень крепкую цепь. Даханавар стал тем, чем стал, и теперь редко нуждался в поддержке других кровных братьев. Он давно уже не предлагал решения, а диктовал свою волю. Лишь Золотые Осы, да, время от времени, Асиман и Вриколакос[48] поступали по-своему. Все остальные, включая Мастеров Смерти, по твердому мнению Миклоша продались клану Леди, и лишь делали вид, что самостоятельны. Впрочем, возможно, на счет кадаверциан он и погорячился, но считал, что неучастие некромантов в делах сообщества киндрэт – такое же «да» на Совете в пользу Фелиции, как и вопли прихлебателей, вроде фэриартос.

Нахттотер уселся в кресло, закинул ногу на ногу, и, прищурившись, изучал присутствующих в зале, отстукивая тростью по полу только ему слышную мелодию. Молодежь чужих кланов господина Бальзу удручала. Большинство он видел впервые – это было новое поколение, многим не исполнилось еще и пятидесяти лет. Таких он раскусывал сразу – жалкие птенчики, корчащие из себя умудренных опытом киндрэт. Веселые, еще не уставшие жить, еще находящиеся в восторге от своих возможностей, магии и бессмертия. Сверкающие, искрящиеся, весело смеющиеся и… пустые. Слабаки. Когда придет время, тхорнисхи перемелют их безо всяких проблем.

Кровных братьев даханавар было большинство. Впрочем, хватало и фэри, и вьесчи. Асиман было мало, в основном, молодняк. Кадаверциан Миклош пока не заметил. Их вообще практически не осталось (точное число не знал никто, кроме самих Мастеров Смерти). К тому же, некромантов редко привлекали пляски и веселье.

Тхорнисхи, конечно же, отсутствовали. Бальза держал свой клан в ежовых рукавицах. Даже самый молодой из чайлдов ни при каких обстоятельствах не пришел бы на вечеринку ненавистных даханавар.

Прошло еще немного времени, и Миклош заметил входящих в зал вриколакосов. Он не любил этот полузвериный клан. Оборотни были для него столь же странны и непостижимы, как волки, в которых они по случаю и без случая воплощались. Могли припереться на дипломатические переговоры всей стаей, а могли проигнорировать важную встречу, отдав предпочтение охоте за каким-нибудь несчастным зайцем.