Темный оттенок магии

Вероятно, корабль еще держался на плаву только благодаря тому, что стоял, привалившись к причалу, состояние которого было немногим лучше. Лайла представляла, как однажды и судно, и причал одновременно погрузятся в мутную воду Темзы.

Пауэлл уверял, что «Морской царь» в отличной форме, и божился, что судно хоть сейчас может выйти в открытое море. Но Лайла прекрасно видела, что старая развалина едва не рассыпается даже от легкого покачивания на волнах в порту.

Девушка ступила на трап, и доски затрещали под ее сапогами. Дрожь разошлась волнами по всему судну, как будто оно противилось ее приходу. Не обращая внимания, Лайла поднялась на борт, на ходу пытаясь развязать завязки плаща у горла.

Все тело ныло от усталости, и тем не менее она не изменила привычке. Так же, как делала каждый вечер, добралась до корабельного носа и стиснула пальцами штурвал. Холодное дерево под ладонями, легкое покачивание палубы – все как полагается. Лайла Бард чувствовала, что рождена стать пиратом. Просто ей нужно хорошее судно, и как только оно появится… Ветерок подхватил полы плаща, и Лайла закрыла глаза, представив, как рассекает волны в открытом море – вдалеке от Лондона и от какой-либо суши. Морской ветер насквозь продувает потрепанные рукава. Океанские волны бьют о борт корабля. Она чует аромат свободы – подлинной свободы – и приключений. Девушка вздернула подбородок, который щекотали воображаемые соленые брызги, глубоко вдохнула морской воздух и улыбнулась. Открыв глаза, она с сожалением обнаружила, что «Морской царь» все так же неподвижно стоит у причала.

Лайла оттолкнулась от перил и пошла по палубе к себе в каюту. Доски гулко вторили ее шагам, и девушка впервые за ночь почувствовала себя в безопасности. Она прекрасно знала, что безопасности здесь нет и в помине, что везде в городе опасно: и в шикарной карете в Мейфэре, и уж тем более на полусгнившем судне в сомнительном доке. Но все равно это место – привычное? укромное? – порождало чувство безопасности или вроде того. Никто не следил за тем, как Лайла пересекла палубу. Никто не видел, как она спустилась по крутым ступенькам в корабельные недра. Никто не шел вслед за ней по сырому коридорчику до каюты в самом конце.

Узел у горла наконец удалось развязать, Лайла скинула плащ и швырнула на койку, подвешенную на одной из стен каюты. Туда же отправился и цилиндр, содержимое которого вывалилось на темное покрывало. В углу стояла печка с едва тлеющими углями. Лайла разворошила их, потом взяла щепку и зажгла сальные свечи, расставленные по всей каюте. Затем девушка стянула перчатки и тоже кинула их на койку. Наконец сняла кожаный ремень вместе с кобурой и кинжалом. Разумеется, это было еще не все оружие, но с остальным Лайла расставалась только в случае крайней необходимости. Кинжал – обычный, хоть и чрезвычайно острый, – она бросила на кровать к остальным вещам, а вот кремневый револьвер бережно, даже благоговейно опустила в ящик стола. Кастер (у хорошего оружия должно быть имя) был подлинной жемчужиной; в прошлом году девушка вынула его из руки одного мертвого богача.

Пока Лайла добиралась до доков, возбуждение от ночных приключений развеялось, и теперь девушка устало развалилась на стуле. Как и трап, тот резко и недовольно заскрипел, когда она забросила ноги в сапогах на стол. Потертая деревянная столешница была завалена картами, в основном свернутыми, но одна расстилалась во всей своей красе, придавленная камешками и крадеными безделушками. Лайла любила ее больше всего, потому что на ней не было ни одной надписи. Наверняка кто-то знал, что это за карта, но только не Лайла. Для нее это была карта неведомых земель.

На столе стоял, прислоненный к стенке, большой осколок зеркала с мутными краями, Лайла поймала собственный взгляд, слегка поморщилась и взъерошила темные растрепанные волосы длиной до подбородка.

Лайле было девятнадцать, и каждый год оставил свою метку. Девушка потрогала кожу под глазами, оттянула щеки, провела пальцем по губам. Давным-давно никто не называл ее красивой.

Не то чтобы Лайла хотела быть красивой – красота не принесла бы ей пользы. Господь свидетель, она не завидовала леди с их тесными корсетами, пышными юбками, писклявым и неуместным смехом и притворными обмороками. Ее бесило, как они опирались о руки джентльменов, притворяясь слабыми, чтобы извлечь выгоду из их силы.

Лайла абсолютно не понимала, зачем притворяться слабой.

Она попыталась представить себя одной из леди, которую ограбила сегодня, и улыбнулась: как легко запутаться во всех этих юбках, споткнуться, выдать себя. Она ухмыльнулась. Сколько таких дамочек флиртовали с ней, падали в обморок, вцеплялись в ее руку и делано восхищались ее силой!

Лайла вспомнила о добыче, лежавшей в кармане.

Все, хватит.

Так им и надо – пусть не прикидываются слабыми. Может, теперь-то они перестанут падать в обморок, едва завидев цилиндр, и хвататься за каждую протянутую руку.