Темный пакт (СИ)

На меня, к счастью, внимания так никто и не обратил. Нет, конечно мне не сложно отвечать за свои решения и поступки, и я спокойно могу посмотреть в глаза что Измайлову, что этой незнакомой мне даме. Вот только спокойствие я тоже люблю, так что пусть разбираются пока сами. Мне еще как минимум с фон Колером разговаривать, и даже не знаю, сойдет ли мне с рук все то, во что вылился мой визит в протекторат.

Через полчаса часа я расположился на застекленной части верхней палубы со стаканом безалкогольного мохито. Предупредительный стюард был совершенно не заметен, но стоило лишь напитку закончиться, а мне подумать о том, что было бы неплохо повторить, второй стакан уже появился на столе.

Присутствие Зоряны почувствовал сразу, как только она появилась в ресторане. Оборачиваться не стал, тем более сейчас наблюдал за тем, как над кормой яхты парит конвертоплан, в который споро грузятся конфедераты. Машина также принадлежала аристократической вольнице — только уже не клану Майер, а Шмидт. Тоже швейцарскому.

В моем мире Швейцария массово известна приснопамятным ножом, часами и сыром. Менее — вековой репутацией наемников, небольшой, но боеспособной армией, а также своими банками, безоговорочно соблюдающих определенные традиции.

Вновь, не обладая должным количеством информации, я начал совмещать опыт, реалии своего мира и осколки знаний в памяти Олега, пытаясь понять, что происходит.

У меня дома именно швейцарские банки помогали не желающим лишнего внимания людям — «уважаемым людям», конечно же, — анонимно хранить ценности. Любые, от золота погибших империй до произведений искусства.

Репутация швейцарских банков, «частных банкиров», была непоколебима и в этом мире. Но здесь не рушились с крахом колоссы империй, не шагала по Европе армия нацисткой Германии, после чего многие произведения искусства оказались не у законных владельцев (часто «законных», потому что не первых по счету). Не говоря уже об огромном количестве поменявшего хозяев благородного металла, который как известно любит тишину.

В этом мире швейцарцы вышли на другие уровни, при этом также став незаменимыми в своем роде. В первую очередь это была наемническая деятельность — и если в моем мире швейцарская гвардия охраняла только Ватикан, то здесь многие прибегали к услугам обладающих безукоризненной репутацией наемников, сохраняющих верность нанимателю в любой ситуации. В отличие от большинства корпоративных ЧВК, которых перекупить — банально вопрос цены.

И самое главное, в этом мире существовал сформированный в середине XX века институт кланов одаренных, которые признавали власть монархий по старой арагонской формуле: «Мы, равные тебе, клянемся признавать тебя, равного нам, своим королем и правителем, при условии, что ты будешь соблюдать все наши свободы и законы; но если нет, нет».

Вестфальский мир, который в моем мире ознаменовал начало новой эпохи — эры господства государств, здесь значительно изменился за невероятно короткое время. И одаренные, владеющий магией аристократы кланов теперь держали ответ только перед тем правителем, кого признали первым среди равных.

До вестфальского мира свободу аристократии и вольных городов от централизованной власти защищали каменные стены. С появление артиллерии и книгопечатания они пали, как и стены личной свободы. Здесь, в этом мире, в XX веке они были возведены снова — только теперь опирались на фундамент магического дара аристократии.

Кланы одаренных аристократов и правители государств в этом мире снова, как и раньше, одноранговые партнеры. При этом большинство кланов национальные, как госкорпорации в моем мире. Они условно подчиняются законам государства, платят высокие налоги и в обязательном порядке социально активны; при этом обладают суверенитетом, имея право отвечать за свои действия только перед монархом.

Землями кланов в Российской Конфедерации были обозначенные на карте Астерота светлым территории в Восточной Европе и на Дальнем Востоке, привлекшие мое внимание еще в памятной беседе. У британцев столь явного разделения не было — они и так создали свою колониальную империю силами частных компаний, и у них все было посложнее чем в России. Кланы на первый взгляд казались более самостоятельными, но при всем управляемом хаосе в колониях и сопредельных землях подчинялись короне даже более полно, чем российские царю.

В Европейском Союзе клановых земель вообще не было, а национальные кланы обитали в городах, получивших статус вольных — Аугсбург, Инсбрук, Гент, Милан, Мюнхен, Зальцбург, в возрожденном как торговое сердце Европы Амальфи, и некоторых других.