Темный пакт

Напротив — офицер конфедератов, держит снятый шлем в руке, внимательно на меня смотрит. Поодаль еще один боец, совсем рядом второй — только вошедший, сообщивший про карету. Все в легкой броне красно-черной расцветки, стандартной для британской колониальной армии. Похоже, парни-конфедераты тоже в троллинг умеют.

— Вроде очнулся, — прислушиваясь к своему голосу, ответил я офицеру.

Тот протянул руки, приобнимая меня за плечи, и вдруг резко дернул. Мой истошный крик заметался среди звуконепроницаемых стен. Когда воздух закончился, я только захлопал открытым ртом — не в силах вдохнуть от непереносимой боли.

Офицер потеснился, а рядом оказался стоящий до этого поодаль боец. На левой стороне его груди я заметил небольшую эмблему — пронзивший череп кинжал, обвитый змеей, голова которой вылезала из глазницы. Эмблема означала, что передо мной полевой фельдшер — и в паузах между убийствами людей он может кому-нибудь наклеить пластырь на ранку или дать таблетку аспирина.

— Терпи, казак, атаманом станешь, — вполголоса подбодрил меня оттесненный в сторону медиком офицер-конфедерат.

Несколько секунд, пара резких движений — и боль ушла: фельдшер очень быстро вколол мне анестетик, а открывшиеся раны в шее и под лопатками залил голубым раствором тут же спаявшего края биогеля. Офицер, единственный без шлема здесь, пристально наблюдал за мной. В руках конфедерат держал рывком снятый с меня жилет «Холодного сердца» со свисающими окровавленными шлангами, которые еще совсем недавно были вживлены в мое тело.

«Интересно, а нельзя было сначала обезболить, а потом выдирать „подснежник“ с мясом?» — с раздражением подумал я.

— Зато в себя быстро пришел, — вновь произнес офицер, обращаясь ко мне. Мысли он точно не читал, просто вопрос в моем взгляде был ясен.

Но не поспоришь — в себя пришел действительно очень быстро.

Передо мною лег уже знакомый функциональный костюм, похожий на футуристическую повседневную одежду, которую я видел в компьютерных играх. Пока одевался, до конца пришел в себя, уже осознавая окружающую действительность довольно четко и без тяжелой мути, мешающей мыслить.

«Мы с тобой одной крови. Ты и я», — зазвучали словно вживую слова Саманты, которые она произнесла, глядя на меня самым настоящим демоническим взглядом.

Так, стоп. Не о том думаю — ведь карета подана. А это значит, что сейчас…

— Мы сейчас куда? — посмотрел я на офицера, в глазах которого ядовито-зеленым светом ярче обычного загорелись активные импланты. Перед взором у него сейчас командирский интерфейс, по загруженности ничем не отличающийся от мельтешения сотен плашек на мониторе топового рейдера в онлайн-играх моего мира.

— Домой летим, — произнес конфедерат, поднимая шлем.

— Стойте, — соскочил я с кровати.

— Постойте, ваше благородие, — моментально поправил меня боец, сообщивший о показавшейся на горизонте карете. «Постойте, ваше благородие» — это мне так необходимо к офицеру обращаться, если что.

— Подождите, — даже не обратил я внимания на его реплику, — у меня здесь еще…

Дальнейшее произошло за доли секунды. Я увидел, как офицер-конфедерат коротко глянул на фельдшера. Зачем смотрел, и так понятно — усыпить обратно неожиданно воспротивившийся объект для незамедлительной организации его безопасного перемещения в указанное место согласно полученному приказу.

Ясно было, что сейчас, на откровенно чужой территории, бойцы действуют согласно жесткому хронометражу, и разборки с моими хотелками в план операции точно не входят. Вот только я с подобным был категорически не согласен — потому что обещал Зоряне, что заберу ее.

При этом я отчетливо осознавал, что против группы спецназа конфедератов у меня не было никаких аргументов. И от отчаяния, от вмиг накатившей злости на весь мир вдруг сотворил что-то похожее на поле подавления, которым остановил разъяренную княгиню совсем недавно в Елисаветграде.

Мир вокруг окрасился в серое, замелькали лоскутные всполохи мглы, а я повел рукой в сторону шагнувшего ко мне фельдшера. Боец отлетел в сторону, словно запущенный из рогатки оловянный солдатик, и ударился в стену с такой силой, что там остался вмятый отпечаток фигуры.

— Я сказал — стоять! — разнесся мой голос, отражаясь от стен так же, как совсем недавно метался здесь истошный крик, когда конфедерат грубо снял с меня жилет «подснежника».

Сам я в этот момент оказался будто у черной манящей бездны. И лишь титаническим усилием, в самый последний момент смог остановиться перед тем как нырнуть в нее. Словно всадник, сумевший поднять на дыбы коня у края глубокого каньона. Для всех остальных этот момент уместился не более чем в доли секунды, я же враз покрылся потом — от страха того, что едва-едва не шагнул за порог опасного безумия.