Темный пакт

Двадцать три тысячи семьсот девять кредитов — валюты протектората. Откуда сумма, почему не круглая? Сбережения опекуна Войцеха? Не факт, но… скорее всего — кивнул я сам себе. Вторая сумма выглядела лучше. Десять тысяч золотых рублей.

Это, видимо, обещанное вознаграждение за участие в турнире. Сумма не оговаривалась, но могло быть и лучше. Десять тысяч золотых рублей — это… тут я задумался, сопоставляя знания из памяти Олега со своим представлением об этом мире и его ценах. Если на привычные мне деньги — за участие в турнире я получил примерно двадцать миллионов рублей. Вроде много, но… футболист премьер-лиги почти такие же деньги в России за месяц зарабатывает, не подставляясь под пули. Хотя те, кто подставляется, получают за месяц раз в сто меньше. Кто на что учился, собственно, — кому людей профессионально убивать, кому мяч профессионально пинать. Черт, но я-то под пули подставлялся на потеху толпе, как футболист, — все же пришел к окончательному выводу, что сумма меня не устраивает.

Оценив количество имеемых наличных средств, убрал ай-ди карту в специально предназначенный для этого карман пиджака. И только после этого посмотрел на предмет, который заинтересовал меня больше всего.

Массивный перстень. Серебряный, без изысков, с пустым шитом на печатке. Осторожно вынув перстень из выемки, я присмотрелся к пустому щиту. И невольно вздрогнул, почти сразу почувствовав несильное жжение в пальцах. Даже не жжение, а скорее зуд желания надеть кольцо.

Подумал немного — стоит оно того или дешевле будет просто в сторону отложить?

Надел. Выбора, в общем-то, не было: отложу в сторону — и меня потом так же в сторону отложат. Печально, но факт.

Пустой щит на несколько мгновений ожил пламенем, языки которого на миг раскрасили печатку в оранжевые и красные горизонтальные полосы, после чего отсвет пропал. Это что значит? Я проверку прошел — и перстень меня признал или наоборот? Черт его знает… И что самое плохое — я не уверен, что, если начну спрашивать об этом, получу правдивый ответ.

Сняв перстень и убрав его в карман, закинул кожуру от банана в коробку и негромко попросил Зоряну подождать. Отнес уже пустую посылку в комнату и переоделся в джинсы-футболку-кеды. Когда через несколько минут вернулся в холл, обрадовался. На ловца и зверь бежит, как говорится, — у выхода на крыльце стоял Садыков с коляской капсулы.

Выйдя через высокие двери, я подошел к конфедерату. Кивнув ему вместо приветствия, посмотрел на Гека. Тот с первой встречи сильно не изменился — все та же мумия, вот только во взгляде жизни стало побольше. Совсем не намного.

— Здорово! — бодро поздоровался я с датчанином, опутанным шлангами капельниц и датчиками. Тот в ответ даже головой едва кивнул, надо же. Успех.

— Как дела?

«Дела отлично», — сказали шевельнувшиеся на подлокотнике пальцы.

— Вот видишь, говорил же — скоро бегать начнешь.

«Конечно, начну», — опустились веки.

Да, датчанин упорный, я это хорошо помню. И, может быть, даже месяца через три на ноги встанет самостоятельно.

— Марат… Марат же, да? — посмотрел я в глаза конфедерата. Армейские импланты сейчас у него были неактивны, и странной формы темная радужка глаз притягивала взгляд.

— Не Марат, а господин подпоручик, — поправил меня Садыков.

И тут я вспомнил, что он уже однажды исправлял меня, в поезде, когда мы из Царицына ехали в Елисаветград. Вот только тогда он сказал мне обращаться к нему «господин прапорщик».

Ошибся, что ли? Я глянул на Садыкова, а тот едва заметно усмехнулся. Значит, не ошибся — был прапорщиком, стал подпоручиком. Интересно, а ему с новым чином банан также прислали? Я невольно хмыкнул, вспоминая странный фрукт в посылке.

— Поздравляю, господин подпоручик, — кивнул я, с трудом поборов желание ехидно ответить. Все же конфедерат был в курсе моего ультиматума Измайлову, и, когда исправлял меня, никакого высокомерия в голосе не чувствовалось. Этот татарин вроде не такой наглухо отмороженный, как угнавший британский конвертоплан поручик Файнзильберт, но тоже весело на мир смотрит.

— Нужна помощь и совет, — добавил я, все еще не в силах отвести взгляд от неактивных армейских имплантов в его глазах.

— Слушаю внимательно, — посерьезнел Садыков.

Подумав немного, я коротко изложил интересующие меня вопросы — озвучив желание выйти в город вместе с Зоряной и мешающее этому отсутствие Мустафы рядом. От подпоручика же хотел узнать, безопасно ли мне расхаживать по улицам города вместе с Зоряной, у которой пока даже нет собственной личности. И прокатит ли в этом случае ее статус «Спутница Артура Волкова».

Подумав совсем немного, Садыков попросил немного подождать. Пара минут — и, удивительно быстро отловив сразу несколько человек из обслуги поместья, он поручил им заботу о датчанине. При мне добился от них подтверждения вслух графика — Гекдениз в основном питался внутривенно в автоматическом режиме, но расписание все же необходимо было контролировать.