Темный. Плохой. Дикий

— Что ты собираешься делать?

— Все, чего бы это, блядь, не стоило.

Я собрала свой телефон, взвешивая варианты. Я должна позвонить в полицию, должна позвонить в офис, должна рассказать всем, кто, черт возьми, готов слушать, что Каллум Джексон снова замешан в своем обычном дерьме, и его нужно было снова посадить. Должна, должна, должна, черт возьми, должна.

— Если ты пойдешь туда и устроишь разборки, тебя посадят раньше, чем ты успеешь моргнуть. Кто тогда будет заботиться о твоей собаке?

Его плечи напряглись.

— У меня нет выбора.

— Ты мог бы позволить мне позвонить в полицию, чтобы они отправили спасателей… забрать собаку.

— Ага, конечно, а потом они просто вернут ее мне, не так ли? Ни единого гребаного шанса.

— По крайней мере, с ней все будет в порядке, — попыталась я. — Она будет в безопасности.

— Не получится найти ей хорошую семью, — сказал он с грустью на грубом лице. — Она не очень хорошо ведет себя в помещении, не обучена.

Я посмотрела на первый блок. Скотты жили на верхнем этаже, в четырнадцатой квартире.

— Ты уверен, что она у них?

Его глаза были черные, как уголь.

— Конечно, я, блядь, уверен.

Несмотря на все остатки здравого смысла в моем теле, я сократила расстояние с мужчиной, которого называют диким.

— Я могла бы пойти туда и посмотреть, отдадут ли они ее.

Он сузил глаза, изучая меня.

— И за каким хером тебе это делать?

Черт его знает.

— Это мой участок, я не буду сидеть сложа руки, когда арендаторы издеваются над животными.

— Никаких копов?

— Позволь мне сначала поговорить со Скоттами.

— Если это не сработает…

— Если это не сработает, ты сделаешь все, что должен, а я сделаю все, что должна.

Опасный. Каждая клеточка его тела кричала об опасности.

— Если ты издеваешься надо мной…

— Я просто делаю свою работу. — Но это не так. Это не было моей работой.

Утвердительно хмыкнув, он отошел, бросив сумку на землю и заняв позицию у двери гаража. Его взгляд обжигал мне спину, когда я направилась к первому зданию. Я шла медленно, высоко подняв плечи в попытке передать уверенность, которой не чувствовала. Мысли гудели. Я была вне регламента, все правила беспечно отброшены, и ради чего? Чтобы помочь осужденному? Бандиту? Каллуму гребаному Джексону?

Чтобы помочь собаке. Собака в беде.

Я повторяла эту мысль словно мантру. Мне это чертовски нужно.

***

Лифт вонял мочой и бедностью: грязное, шаткое сооружение, которое знавало лучшие дни, как и все остальное здание. Я старалась дышать неглубоко, боясь вдохнуть больше зловония, чем это было необходимо. Общий коридор был не намного лучше, заваленный пивными банками и целым морем окурков. Четырнадцатая квартира располагалась в самом конце. Дверь была побита кулаками, липкая красная краска облупилась по краям. Изнутри доносилась музыка, такая громкая, что потребовалось три раза постучать, прежде чем она затихла.

Маленькие глазки Джанин Скотт смотрели в щель. Они сузились, когда она поняла, что это я, взгляд был полон чистого презрения.

— Я уже убавила звук!

— Я здесь не из-за музыки, — сказала я. — Могу я войти?

— Для чего?

— Ко мне поступило несколько жалоб.

— Какого хрена на этот раз? Я заплатила за аренду в прошлый понедельник, проверьте мои показания, если не верите мне.

— Дело не в арендной плате, миссис Скотт. Речь идет о собаке.

Она отстегнула цепочку и широко распахнула дверь.

— Кто посмел жаловаться на моих собаках?

— Я не имею права говорить об этом. У вас есть черная собака, да? У меня были сообщения, что она лаяла, вызывая беспокойство.

— Это все дерьмо собачье. Черная собака нихуя не лает, она ни хрена не делает, понимаете? — Она отступила своей дряблой задницей в сторону достаточно, чтобы я могла заглянуть во мрак позади. В кухню вбежал малыш без подгузника и весь путь мочился на дорожку. — Джейден, маленький ты говнюк! Используй гребаный горшок!

Кейси выглядела гораздо меньше, чем я ожидала. Она была клубком спутанной шерсти, тесно прижатой к ковру. Большие печальные глаза смотрели на меня, уши прижаты к голове.

— Вы уже получили извещения о праве владения, миссис Скотт. Еще одно обвинение в антиобщественном поведении будет означать судебный иск.

— Вам придется вернуться, когда мой муж будет дома. Это его чертова собака. Он вышел вместе с другими. Эта собака не вызывает никаких проблем. Эта собака ни хрена не делает.

— У меня есть свидетельские показания об обратном. Я боюсь, что это может привести к полной проверке и вовлечению полиции.

Ее рот плотно сжат, как ярко-розовая дырка в заднице.

— Они, блядь, врут!

Я вздыхаю, стараясь говорить как можно более властным тоном:

— Я обязана действовать в соответствии с этими утверждениями. Вы можете позволить мне забрать собаку сейчас и положить конец расследованию, или я немедленно приму дальнейшие меры. Вам решать.

Ее поросячьи глазки дико сверкнули.

— Забрать мою собаку?

— Я передам ее в местный центр перевоспитания. О ней хорошо позаботятся.

— Кем ты себя возомнила, черт возьми?