Темный покровитель

Меня должна отталкивать ее грубость, это никогда не было моей изюминкой, но с ней каждое слово, которое она выплевывает мне в лицо, только разжигает во мне желание, которое я и не думал испытывать к ней. Я бы посмеялась над иронией, если бы не чувствовал себя виноватым. Всего несколько часов назад я переживал, что не смогу физически довести брак до конца. А теперь я стою один в гостиничном номере и лихорадочно глажу себя, предаваясь похотливым мыслям о своей невольной жене.

Вот только она не была такой уж безвольной, когда мои пальцы были в ней.

Я резко втягиваю воздух между зубами, а рука крепко сжимает мой член. Каждый дюйм ее идеального, обнаженного тела выжжен в моем сознании, она прекраснее, чем я мог себе представить. Я вижу, как она вздрагивает от осознания удовольствия, когда я впервые касаюсь ее клитора, чувствую ее горячий, тугой жар, обхватывающий мои пальцы. Ее голос был слаще, чем все, что я когда-либо слышал, когда она взывала ко мне, когда она кончила…

На моих пальцах видны прожилки ее девственной крови, а я ошарашенно смотрю на руку, обхватившую мою длину. Я должен испытывать отвращение к себе, но это только закаляет меня.

Моя. Моя жена. Моя женщина. Мой пульс бьется в такт словам, повторяющимся в моей голове снова и снова, мои бедра подаются вперед в сжимающемся кулаке, когда я сдаюсь и на мгновение отдаюсь желанию. Я представляю, как она выгибается навстречу моему рту, когда впервые познает удовольствие от моего языка, ее сладкое, скользкое возбуждение на моих губах, и как хороша она на вкус. Мягкость ее бедер, обхватывающих мою голову. Я застонал, поглаживая себя быстрее, позволяя себе думать о том, каково это, закончить начатое, погрузиться в этот тугой жар, отдать ей свой член. Показать ей, каково это, иметь мужчину внутри себя.

Она никем нетронута, кроме меня. Я мог бы научить ее всему. Каждому удовольствию, каждому ощущению, каждой вещи, которая может быть сделана между мужчиной и женщиной. Она вся моя, если я захочу.

Если я позволю себе это.

Я чувствую, как мой член напрягается в моей руке, вены пульсируют, яйца напрягаются, и я хватаю барную салфетку как раз вовремя, чтобы накрыть головку члена другой рукой, и моя сперма выплескивается с силой, от которой у меня чуть не подкашиваются колени. Я прислоняюсь к стене, стону, закрыв глаза, когда извергаюсь в ладонь, и сперма, предназначенная для моей жены, пропадает зря.

Потому что после всех этих лет дисциплины, долга, одна женщина уже начала разрушать мой самоконтроль.

Чувство вины охватывает меня, как только наслаждение начинает отступать, и все возвращается на круги своя, когда похоть стихает. Я иду в ванную, чтобы привести себя в порядок, и гнев смешивается с чувством вины. Злость на Энцо за то, что он заключил сделку с Братвой, когда должен был знать, какой опасности подвергает свою дочь. Злость на себя за то, что не остановил его. Всего этого можно было бы избежать, если бы я постарался сделать так, чтобы он послушал меня, когда мы договаривались о браке.

А я пытался. Он просто не слушал, потому что хотел угодить Джии. И как бы больно мне ни было думать о своем покойном друге как о слишком нежном сердце, слишком недальновидном, это было правдой, когда дело касалось его дочери.

Которая теперь моя подопечная. Нет. Моя жена.

Я раздеваюсь донага и иду в душ, намереваясь смыть с себя все следы дня, который теперь позади. Завтра я заберу Джию к себе домой. Она поселится там, и мы займемся поиском совместной жизни. Она займется своими обязанностями жены мафиози, а когда ее возмущение по поводу "разрушенного" брака утихнет, мы сможем решить проблему наследника. Если повезет, через несколько ночей она забеременеет, и на этом все закончится. Если она родит мне сына, мне больше никогда не придется прикасаться к ней.

Мой член подергивается, вместо облегчения меня охватывает разочарование. Я не хочу ее по-настоящему, говорю я себе. Это неконтролируемая реакция. Но трудно принять то, что я чувствую, за что-то иное, кроме как искреннего желания.

Желание, которое, кажется, будет только усиливаться, чем дольше я буду его отрицать.

Мой член напрягается, пульсирует, и я стискиваю зубы. Давно я так быстро не напрягался. Что, черт возьми, со мной не так? Я должен был ослабить его, и на этом все закончилось бы. Неужели это все, что нужно? Одна запретная девушка, и ты снова возбужден, как подросток?

Я думал о себе лучше, но, возможно, не стоило.