Темный покровитель

— Нет, — коротко отвечаю я, беря в руки кусок креветки. — Но это все, что я могу получить от этого брака.

На этот раз я уверена, что вижу тень, омрачающую его глаза.

— А если бы у тебя были дети, ты бы выбросила из головы мысли о побеге? О том, что тебя увезет твой сказочный принц?

В его тоне звучит нотка снисходительности, и я поджимаю губы, борясь с желанием сказать что-нибудь грубое в ответ. Вместо этого я просто слегка киваю.

— Если бы у меня были дети, я не могу представить, чтобы Петр захотел меня обратно, — тихо говорю я, игнорируя небольшую боль в груди от этого заявления. — Нет такого мира, где мне было бы место среди Братвы после рождения детей от тебя, Сальваторе, и мы оба это знаем.

— И ты больше не захочешь уходить?

— Я бы не захотела их покидать. — Это лучший ответ, который я намерена дать ему, и думаю, он это знает. — А как насчет тебя? Разве тебе не нужны наследники?

Сальваторе медленно выдыхает.

— Долгое время у меня не было причин думать, что они мне понадобятся. Я не знал, сделает ли Энцо меня своим наследником, хотя знал, что своих детей у него больше не будет. До того, как он устроил твой брак с Братвой, я думал, что он сделает своим наследником того, кого выберет тебе в мужья.

Я хмурюсь, достаю устрицу и изящную серебряную ложечку, чтобы налить на нее немного шампанского.

— Это не совсем отвечает на мой вопрос.

Сальваторе колеблется.

— Полагаю, у меня нет хорошего ответа для тебя, Джиа. В моем положении мне нужен наследник. Это бесспорно. По крайней мере, мне нужна дочь, которая сможет удачно выйти замуж и продолжить семейное наследие. Так всегда поступали.

— И это все? Только наследие? Это все, что для тебя важно? — Не знаю, почему мне больно слышать это от него. Это правда, что для мужчин в его положении это зачастую все, что имеет значение. То, что мой отец заботился о чем-то еще, было редким качеством. — Наверное, я думала, что раз ты с моим отцом так близки, то и тебе не все равно.

Он нахмурился.

— Я бы хотел, чтобы ты этого не делала, Джиа.

— Чего? — Теперь моя очередь слегка наклонить голову и посмотреть на него сузившимися глазами. — Чего бы ты хотел, чтобы я не делала?

— Использовала своего отца и мою дружбу с ним против меня.

— А почему бы и нет? — На этот раз слова прозвучали с большим трудом. — Он был моим отцом. Он ясно выразил свои желания. Если бы он не умер, ничего бы этого не случилось, и ты знаешь, что это правда. Так с чего ты взял, что у тебя есть право что-то менять?

Сальваторе сжимает челюсть, и я вижу, что он расстроен тем, что мы вернулись к этому вопросу.

— То, что он доверил тебя мне, — говорит он так спокойно, как только может. — У меня нет никаких прав на тебя, Джиа, я знаю это. И всегда знал. Но твой отец всю жизнь доверял моим суждениям. Я должен верить, что и в этом случае он будет доверять мне. — Он вздыхает. — Я не хочу ссориться из-за наших разных мнений о Братве, Джиа. Ясно, что ты мне, не поверишь, и тебя не переубедить.

Он делает паузу, когда нам приносят остатки ужина. Закуски и салаты убираются, а на их место ставится блюдо с морским окунем бранзино в луже оливкового масла с травами, окруженное обжаренными овощами. Миска кокосового риса и тарелка поджаренного хлеба с маслом, все это расставлено, а в ведерке со льдом стоит свежая бутылка охлажденного вина.

Сальваторе молчит, разделывая рыбу и раскладывая ее на обе тарелки.

— Что сделано, то сделано, Джиа, — говорит он наконец. — Я хочу, чтобы мы нашли способ двигаться дальше.

— Ты так и не ответил на мой вопрос. — Я накладываю немного кокосового риса на свою тарелку. — Ты хочешь детей?

Он долго молчит, поедая пищу мелкими, точными движениями, которые выдают, как напряженно он думает.

— До этого я редко задумывался об этом, — наконец говорит он, откладывая вилку. — Вся моя жизнь была посвящена твоему отцу. Он поглощал всю мою энергию. Если я и вступал в отношения, то обычно они были случайными и редко длились долго. Брак для меня не существовал, так как я не мог отдать достаточно себя для таких глубоких отношений. А без брака у меня не было желания заводить детей. Так что теперь…

Он снова замолкает, и мое сердце странно стучит в груди. Я не уверена, что именно я хочу от него услышать. Все это похоже на неизведанную территорию, на разговор, который нам не нравится, и мы не знаем друг друга достаточно хорошо, чтобы его вести. И все же мы его ведем, потому что мы муж и жена, и это те вещи, которые мы должны знать.