Темный поцелуй

– Парис. Меня зовут Парис. – Он принялся целовать ее так страстно, что она едва могла дышать.

Она застонала, и он впитал в себя ее стон. Ее ноги раздвинулись. Он прижался своей напряженной плотью к сладчайшей части ее тела и стал тереться, имитируя соитие. На этот раз застонал он.

Совершенство.

Ее пальцы мяли ему спину, ногти царапали через ткань рубашки. Их языки сходились. Обхватив ее груди ладонями, Парис углубил поцелуй, устремляясь в водоворот разнузданной чувственности.

«Нужно прикосновение кожи к коже». Он запустил руку ей под блузку – гладкая кожа, ох, замечательно, – провел вверх по плоскому животу – она содрогнулась – и снова накрыл ладонью грудь.

На ней не было бюстгальтера, и он наслаждался ощущением ее кожи, как и хотел. Всемилостивые небеса. Ее груди оказались маленькими, с идеальными ягодками сосков. Он нежно ущипнул один сосок, перекатывая его меж своих изголодавшихся пальцев, упиваясь ощущением. Она чуть развела бедра, погладив его член.

– Так чудесно, – простонал он.

– Парис, – сдавленно проговорила она.

– Хочу войти в тебя.

– Я… Я… Прости.

Он проложил дорожку из поцелуев вдоль ее щеки. Она не пожалеет, что отдалась ему. Он очень хорошо ее приласкает, так что она до конца жизни будет вспоминать о нем с улыбкой.

– За что?

– За это, – ответила она. В ее голосе больше не было возбуждения. Она говорила решительно.

Острая колющая боль пронзила ему шею, и он отпрянул в растерянности. Покачнулся. Почувствовал, как его охватывает странное оцепенение, от которого подгибаются колени.

– Что?.. Почему?.. – Его голос слабел. Неправильно.

Лицо женщины плыло перед ним, лишенное эмоций. Ее веснушки слились в одно сплошное пятно. Он видел, как она закрывает свой опаловый перстень, пряча внутри иглу.

– Зло должно быть уничтожено, – ровным голосом произнесла она.

«Все-таки наживка», – подумал Парис и погрузился во тьму.

Рейес сидел в темном углу итальянского стриптиз-клуба, размышляя о том, что все подобные заведения одинаковы, в какой бы стране ни находились. Он приехал в Рим в поисках ларца Пандоры, но не мог сконцентрироваться, потому у него получалось только раздражать своих приятелей, вместо того чтобы помогать им.

В конце концов ему было приказано уйти и успокоиться, прежде чем возвращаться на развалины храма Неназываемых.

Потому он сидел здесь, держа руку под столом, чтобы никто не видел, чем он занимается. Одержимый демоном Боли, он нуждался в постоянном ощущении остроты лезвия. Ничто другое его не умиротворяет.

Особенно сейчас, когда он не мог думать ни о ком, кроме Даники.

Где она? Все ли с ней в порядке? Ненавидит ли его или проводит ночи в мечтах о нем, как и он мечтает о ней?

Перед его мысленным взором возник ее облик. Светловолосая, маленькая, ангелоподобная. Чувственная, храбрая, страстная. Ну, он решил, что она будет страстной. Он еще даже не целовал ее, не говоря уж о том, чтобы прикоснуться или раздеть ее.

Но он этого хотел. Боги, как же он этого хотел.

Он и в клуб пришел, чтобы выбросить Данику из головы, но четыре голые красавицы на сцене совсем его не привлекли. У него даже член не напрягся – больше этого не случалось без мыслей о Данике.

Как же сильно ему хотелось отыскать ее, оберегать… любить. Но нельзя. Придет день, и Аэрон вырвется из своего временного заточения и убьет ее, исполняя приказ титанов. А Рейесу не хотелось влюбляться в женщину, которую рано или поздно суждено потерять. Поскольку от Аэрона нет спасения, чтобы остановить, Рейесу придется его убить или обречь на пожизненные муки.

К несчастью, Рейес не настолько эгоистичен. Хоть они и не связаны узами крови, Аэрон ему как брат. Воин, всегда остававшийся рядом и прикрывавший его спину, когда они убивали охотников. Вместе они истекали кровью, спасали друг друга. Забыть все это ради женщины, ради минутного удовольствия… Рейес прикусил внутреннюю часть щеки.

Нож глубоко впился ему в запястье, прорезая вену. Он почувствовал, как по руке струится горячая кровь. Однако рана немедленно затянулась.

Он взрезал кожу вновь, поморщился. Вздохнул от сладостного облегчения.

– Танец на коленях? – спросила его одна из стриптизерш на итальянском.

– Нет, – ответил он резче, чем намеревался. Снова вздохнул, на этот раз без тени облегчения. Оставаясь здесь, он ничем себе не помогает. Ничуть не успокаивается, а только сильнее мрачнеет.

– Уверен? – Она приподняла ладонями свои затянутые в кружева груди. – Я подниму твое… настроение.

Только раз с тех пор, как в него вселили демона Боли, Рейес испытал настоящее наслаждение – когда смотрел на Данику. Боль того наслаждения оказалась… наркотической. Ничто другое ее не заменит.

– Уверен. Отстань от меня.

Стриптизершу как ветром сдуло.

Он потер лицо. Определенно что-то можно сделать, чтобы помочь Данике. Мысль о том, что ее бесценная жизнь оборвется, была невыносимой. Слишком болезненной, даже для него.

Возможно, стоит просить богов отменить приказ одержимому демоном Ярости – Аэрону – убить Данику.