Темный принц

- Я - Карпатец, мое существование проходит в мире тьмы. Это правда, что я почти ничего не чувствую, что моя сущность получает удовольствие от охоты, от убийства. Побороть нашу дикую натуру мы можем, лишь найдя свою единственную пару, вторую половинку, свет в нашей тьме. Рейвен, ты - мой свет, моя жизнь. Но это не снимает с меня обязательств перед моими людьми. Я должен охотиться на тех, кто угрожает смертным, на тех, кто угрожает нашим людям. В такие моменты я не имею права испытывать чувства или моей судьбой станет безумие. Поцелуй меня, слейся своим сознанием с моим. Люби меня такого, каков я есть.

Тело Рейвен горело желанием и пылало. Потребностью. Голодом. Его сердце билось сильно, кожа была горячей, а мускулы казались такими твердыми на фоне ее мягкости. От каждого прикосновения его губ ее тело вздрагивало, словно получило разряд электрического тока.

- Я не могу лгать тебе, - прошептал он. - Ты знаешь мои мысли, знакома с монстром, притаившимся внутри меня. Я постараюсь быть нежным с тобой, прислушиваться к тебе. Ты приручаешь меня, каждый раз, когда чудовище вырывается на свободу. Рейвен, пожалуйста, я нуждаюсь в тебе. А ты во мне. Твое тело ослабло - я чувствую твой голод. Твое сознание разбито на части - позволь мне исцелить тебя. Твое тело взывает к моему, как мое - к твоему. Поцелуй меня Рейвен. Не предавай нас.

Ее синие глаза, продолжающие всматриваться в его лицо, остановились на его рте. Тихий вздох вырвался у нее. Его губы приблизились к ее, ожидая ответа.

Именно в ее глазах отразился первый момент полного узнавания. Ее охватила нежность, и она обхватила его голову своими руками.

- Я боюсь, что выдумала тебя, Михаил. Это как некоторая часть меня, такая совершенная, что не может быть реальной. Я не хочу, чтобы ты оказался сном, а кошмар - реальностью. - Она приблизила его лицо на расстоянии дюйма от своего, а затем поцеловала.

В ушах зашумело у нее, у него. Раскаленное добела тепло проносилось и танцевало, поглощая ее, поглощая его. Его сознание прикоснулось к ее осторожно, робко. Не обнаружив сопротивления, он полностью соединил их так, что его всепоглощающее желание стало ее, так, что дикая необузданная страсть в нем питала ее. Так, чтобы она поняла, что он настоящий и никогда не оставит ее одну, не сможет оставить ее одну.

Он питался ее сладостью, исследуя каждый дюйм ее мягкого рта, разжигая огонь, пока он не вспыхнул и не заревел. Он обхватил ее узкие бедра, такие маленькие, что они полностью умещались в его руках, и переложил ее под собой так, чтобы коленом можно было раздвинуть ее бедра, так, чтобы ее рот, такой горячий и требовательный, скользил по твердым мускулам его груди. Ее язык прошелся по его пульсу, от чего его тело сжалось и, переполнившись, загорелось, что он испугался, что может выскочить из кожи.

Одной рукой Михаил схватил ее за толстую косу у основания шеи, прижимая к себе, а другой рукой стал исследовать шелковистый треугольник завитков. Она была горячей и влажной от желания. Он тихо пробормотал ее имя, упираясь в ее кремовое тепло. Ее язык вновь прошелся по нему - в долгой томительной ласке. От легких покусываний маленьких зубов, его сердце чуть не выпрыгнуло их груди, а тело не взорвалось. Остро-сладкая боль пронзила его, когда она нашла местечко на его бьющемся пульсе, и удовольствие, горячее и дикое, охватило его, когда он вошел в ее тугие бархатные ножны. Михаил чуть не закричал от охватившего его экстаза, прижимая к себе ее голову и все глубже, и глубже погружаясь в нее, а его кровь, богатая, горячая, могущественная, питала ее.

Мужчина едва контролировал себя, обеими руками поднимая ее бедра, чтобы обеспечить жаркое трение, которое приближало ее к самому краю. Ее внутренние мышцы сжались вокруг него, когда он нежно отстранил ее рот и не погрузил зубы в мягкую возвышенность ее груди. Она задохнулась и крепко прижала его голову к себе, в то время как он жадно питался, а его тело, твердое и требовательное, овладевало ею. Остатки его страха потерять ее из-за жестокости этой ночи пролились в ее тело. Жар нарастал, и страсть охватила их, пока тела не стали мокрыми от пота, пока Рейвен не вцепилась в него, а ее тело не превратилось в гибкий шелк, раскаленное добела тепло, пока они не стали единым целым - телом, душой, сердцем и кровью. Его крик, хриплый и придушенный, смешался с ее тихим горловым писком, когда он поднял их обоих над обрывом, рассеивая по Небесам, в перекатывающихся океанах.

- Я не могу потерять тебя, малышка. Ты - моя лучшая половина. Я люблю тебя так, что не могу выразить словами. - Михаил потерся своим лицом об ее и поцеловал ее влажные волосы.

В ответ она прошлась языком по капелькам пота, выступившим на его теле, и устало улыбнулась.

- Мне кажется, я всегда узнаю тебя, Михаил, и не имеет значения, насколько повреждено мое сознание.

Он перекатился, чтобы его вес не давил на ее хрупкое тело.