Темный пришелец

Независимо от того, насколько невероятными и нелепыми могли оказаться мысли геолога, Тагл должен был знать о них. Для анализа проблемы существования скрытых венья-агнов требовалась вся и любая информация, даже если она принимала форму абсурда. Для достижения своих целей штагну нужно было, чтобы Стоша свободно и не стесняясь высказал вслух свои соображения.

Собравшись с мужеством, геолог продолжил:

— На Хасу-дин прошли миллионы лет, прежде чем примитивные организмы впервые стали фотосинтезировать и производить кислород, после чего он начал скапливаться в атмосфере. У меня с Вердой есть основания полагать, что эту планету уже окружал слой кислорода до того, как он начал воздействовать на химические процессы, происходящие на поверхности.

— Какие основания? — перебил его Тагл.

Беспокойство Стоши улеглось, как только разговор снова затронул тему науки.

— Во-первых, в земной коре присутствуют вкрапления уранинита, которые можно датировать временем внезапной перемены. Уранинит не может накапливаться в присутствии кислорода. Он окисляется и разлагается.

— И океан поражен ржавчиной, — вставила Верда.

— Ржавчиной? — Тагл бросил на минералога хмурый взгляд, но быстро изменил выражение своего лица. Он не хотел огорчать ее.

Тем не менее Верда в отличие от Стоши не показывала никаких признаков страха.

Она заговорила с твердой уверенностью в своей правоте:

— Океан красный, потому что частицы металла, находящиеся в воде, окисляются. На древней Хасу-дин кислород, выработанный первыми фотосинтезирующими организмами, вызвал окисление… поражение ржавчиной металлических элементов в океанах. И только когда этот процесс был завершен, кислород стал собираться в атмосфере.

— А значит?

— Жизнь зародилась в атмосфере, а не на поверхности, — сказала Верда бесстрастно.

Минералог даже не пошевелилась, когда Тагл наклонился вперед и вперился в нее взглядом. Все в ней — и ровное, ритмичное дыхание, и ясные глаза, и расслабленная, но уважительная поза — говорило о вере в себя и самоконтроле. Она действовала как настоящий дю-агн. Впрочем, как вспоминал сейчас Тагл, Верда никогда не демонстрировала явных наклонностей венья-агнов. Во время дискуссии, предшествующей несанкционированному спуску трех ученых на Чай-те 2, минералог отказалась развить свою идею о причинах покраснения океана. Ее решение присоединиться к Рите и Стоше было единственным ее поступком, не соответствующим ее статусу дю-агна. Вопрос о скрытых венья-агнах становился все более запутанным.

Верда не нуждалась в том, чтобы ее подгоняли с объяснениями.

— Превращение углекислого газа в кислород и углерод, благодаря фотосинтезирующим организмам, в итоге привело к прорыву в первоначальной атмосфере и освобождению водяных паров. Позже они сгустились и опустились на поверхность, охладив ее. Со временем организмы приспосабливались к жизни на земле. Эволюция идет несколько убыстренными темпами, но все развивается вполне закономерно, если судить по стандартам Хасу-дин. Но существуют определенные осложнения, о которых не следует забывать.

Уши Риты встали торчком, ее пристальный взгляд провоцировал Тагла на встречные вопросы.

Штагн с минуту задумчиво смотрел то прямо в ее горящие глаза, то на ее упрямый, но изящный подбородок.

— Например, возможность ускоренного развития разумных существ?

— Да! — выдохнула Рита и вцепилась в ремни, удерживающие ее в кресле. Зрачки ее расширились от удивления.

Тагл облокотился о спинку кресла, смущенный ее бурной реакцией на заключение, сделанное им на основе докладов Стоши и Верды. Он нахмурился, чувствуя себя не в своей тарелке, когда Сани и Бьер одновременно повернулись к нему. Они, несомненно, встревожились, но, прежде чем Тагл успел подумать, что взволновало их, до него долетел пикантный запах Риты. Это не был сексуальный призыв, но все равно ее почти неуловимый аромат дразнил и возбуждал его.

Встряхнув головой, чтобы избавиться от шума крови в ушах, Тагл заставил себя снова вернуться к проблеме дня. Он решил, что Рита восприняла его замечание о возможном будущем разума на планете как одобрение ее действий и поддержку ее теории. Он ожесточил свое сердце, приготовившись разочаровать ее.

Набрав в легкие воздух, Тагл закончил мысль, прерванную выкриком Риты:

— С выводами о развитии разума нельзя спешить.

В глазах Риты потухли огоньки. Она напряглась, как будто защищаясь.

— Но и медлить тоже нельзя. Мы не знаем, будет ли разум эволюционировать.

— Или нет. Мы ничего этого не знаем.

Тень изумления пробежала по лицу Риты. Она склонила голову набок и лукаво посмотрела на Тагла:

— А если разумные существа эволюционировали на протяжении пятидесяти миллионов лет?

Тагл пожал плечами.

— Подобные споры неуместны, — отрезала Сани.

— Вы ошибаетесь, медиатор! — Рита испепеляла Сани взглядом. — А что, если какие-нибудь инопланетяне появились бы в системе Чай-дин пятьдесят миллионов лет назад, когда наши предки пожирали насекомых и жили на деревьях?

Сани оскалилась.

Тагл не сводил глаз с Риты.

Биолог обвела зал безумным взором: